Красная маска

— И последнее. Не заметили ли вы за кем-нибудь из сотрудников Главалмаза, в том числе и за руководителями главка, чего-нибудь странного, что бросилось бы вам в глаза.

Шумков долго молчал, перебирая в памяти людей.

— Нет, не заметил. Разве, вот, Зверев жену бросил. И молодая, и с высшим образованием, а бросил. А так больше ничего.

Ровно в 9 в кабинет вошел Балалаев из Амаканского рудоуправления — высокий, совершенно лысый инженер. Но и он ничего не дал Язину. В рудоуправлении все шло обычно. Никто не изменился внешне, никто не проявлял забывчивости, все охотно едут в командировки, ни за кем ничего страшного не замечено.

Язин был разочарован и в то же время обнадежен. Не говоря ни слова, он прошелся по кабинету и, скрестив на груди руки, остановился у окна.

— Все же это единственный путь, — нарушил он, наконец, тишину.

Сальникова из НИАЛа Язин принял особенно дружелюбно.

— Нам нужна ваша помощь, — начал он разговор, посадив ученого перед собой. — Но это должно быть тайной!

— Конечно, — живо согласился Сальников.

— Давно вы работаете в институте?

— С февраля — шестой год.

— Профорг института?

— Четвертый год, в сентябре.

— Видимо, часто встречаетесь с людьми НИАЛа?

— Частенько.

— У нас к вам четыре вопроса. Не заметили ли вы, чтобы кто-либо из руководящих людей НИАЛа переменился вдруг в лице?

Сальников задумался.

— Задайте второй вопрос, — попросил он. — Так мне будет легче.

— Не заметили ли вы за кем-нибудь из работников института непонятной забывчивости? Скажем, адрес забыл, важную вещь забыл, или близкого друга не узнал?

Сальников опять промолчал. Это был вдумчивый и неторопливый научный сотрудник института. И на этот раз он попросил:

— Если можно, задайте остальные два вопроса?

— Не заметили ли вы, товарищ Сальников, чтобы кто-либо из ученых института, особенно из старших работников, уклонился от совещания, или командировки туда, где он мог встретить прежних знакомых? И, в заключение, не заметили ли вы странностей в поведении одного из ваших руководителей, таких странностей, которые бы вызвали у вас недоумение, даже подозрение.

— Вот здесь я ничего не заметил, — живо откликнулся Сальников. — А по первым трем кое-что есть. — Он подтянулся, посмотрел в глаза сначала Язину, затем Жукову и сказал:

— Насколько я вас понял, у нас в институте что-то стряслось. Вы полагаете, что в институте шпион. Он предварительно убрал одного из руководителей НИАЛа, замаскировался под него, и теперь вредит нам. Короче, вы ищете двойника. И я вам должен помочь.

Язин отметил про себя, что Сальников умен.

— У меня кое-что есть. Но сначала скажу о лаборантке Орловой. Совершенно непонятно, как она попала в НИАЛ! У нее судимость, пусть снятая судимость, но все же она допустила взрыв и пожар. — Профорг волновался. — Из тюрьмы и в Академию наук! Ничего не понимаю. Я категорически против Орловой.

Язин внимательно слушал и делал заметки.

— Теперь насчет изменений в лице. Начальства у нас пять человек — директор, заместитель, старшина ученых Гуляев, парторг, начальник отдела. Среди них есть один человек. На лицо он, может быть, не так переменился, но странная забывчивость у него была, правда, только в начале этого года. Кстати, не я один это подметил.

— Кто этот человек? — Язин «впился» в профорга.

— Позвольте мне подумать.

— Пожалуйста, — нехотя согласился Язин, — но чем быстрее, тем лучше.

Сальников поднялся, чуть ссутулил плечи и вышел из кабинета.

27. Человек в дупле

На ветке старой липы сидел краснобокий дрозд. По густому лесу неслись его трели и прищелкиванья. Но вот птица склонила набок голову и посмотрела вниз в дупло дерева. Дрозд увидел человека. Человек, спавший в дупле, был разбужен птичьей песней. Он открыл глаза и, увидев светлое брюшко птицы, потянулся за ружьем: лейтенант Виг не доверял никому, даже дроздам. Птица вспорхнула и улетела. Выглянув из своего убежища, Виг долго осматривался. Несколько минут лейтенант вслушивался в тишину. Затем проверил электросигнализацию — тонкий как волос зеленый провод, идущий на землю от вершины соседнего дерева. Только сейчас он освободился от одеяла и посмотрел на часы.