Красная маска

— Многотиражка с Амака, — продолжал Глебов, — извлекая из папки небольшую пахнущую краской газету. — Про инженера Горина, — и капитан показал заметку, аккуратно обведенную красным карандашом.

— «Новая алмазная трубка», — прочитал заголовок Язин. — «Решением рабочих и инженерно-технических работников… новая кимберлитовая трубка, исключительно богатая алмазам, названа «Горин», в честь открывшего ее геолога. В первые же дни трубка дала три крупных алмаза: «Якут» — цвета шампанского, вес — 84,2 карата; «Эдэр» — цвета прозрачной бирюзы — 77,5 карата; «Горин» — дымчато-желтого цвета — 69,8 карата…»

Язин был тронут заметкой.

— Не забыли Горина… — задушевным и совершенно неожиданным для начальника БОРа голосом проговорил он. — Газеты хорошо бы передать жене. Через Шубина.

— Только через Шубина, — поддержал Жуков.

— Бэл-филиппинский очень жесток, — быстро заговорил Язин. — Он сделает все, чтобы отыскать Рогова и Горину и добить их. Бэл всегда выполнял свои обещания. Не исключено, что он уже знает местонахождение Гориной и Рогова. Их надо перевести из «Сосен» в другое, более секретное место. Исполнение поручите Голубеву. Шубина ограничьте в визитах. Он может стать невольным наводчиком для «маски».

Глебов вышел, чтобы выполнить приказ.

— Под столом Рогова найдена лимонадная бутылка, — заговорил Жуков. — По словам Лисицына, кочегару лимонад приносил не то Курков, не то Пименов. Бутылка тщательно отмыта, ни единого отпечатка пальца, и ни следа лимонада внутри. Не из нее ли Рогова отравили криптоцидом?

— Интересно, — проговорил только Язин и сделал запись.

— Портные НИАЛа Бородин и Строилов опрошены в вольной беседе. Есть новое по серебряной пряжке, — и майор передал Язину несколько страниц машинописного текста.

Полковник взял листы с несвойственной ему порывистостью.

— Отлично! — сказал он, прочитав запись. «Отлично» — было высшей похвалой в скупой гамме одобрений полковника БОРа.

Подозрения Язина подтвердились, и на мгновение с его лица сошла усталость, морщины у глаз разошлись. Вошел капитана Глебов.

— Голубев приступил к исполнению приказа, — доложил он и сел на прежнее место.

Жуков продолжал:

— Товарищ полковник, вас интересовала фамилия бригадмильца, который сообщил Воронову о детях…

— И тем помог нам найти пряжку, — оживился Язин.

— Это Дубовик, известный спортсмен, чемпион края по бегу.

— Дубовик, — медленно повторил Язин, запоминая фамилию.

— Перехожу к Орловой, — продолжал Жуков. — Сальников сообщил об ее аресте на профсоюзном собрании. Начальнику кадров НИАЛа за халатность в подборе людей объявлен строгий выговор. С Володиным, Баглаевым, Ниловым проведена беседа.

— Если речь идет об институте, — вмешался Глебов, — то и у меня есть кое-что. Выяснена фамилия женщины, из-за которой Корнилов не доехал до курорта. Это — Спехова, Вера Игнатьевна, двадцать шесть лет, бухгалтер Тюменского хлебозавода. Они познакомились в поезде. На допросе Спехова рассказала, что провела с Корниловым две недели на частной квартире под Алупкой. Вот фотографии обоих и протокол опроса.

Язин отодвинул в сторону снимок красивой чернобровой женщины и взглянул на начальника первой части. С фотографии на него смотрело длинное холеное лицо с тонким прямым носом, губами сердечком и с вьющимися волосами.

Немного помолчав, Язин с внезапной резкостью обратился к Жукову:

— Юрий Ильич, запишите в мой доклад: «БОР категорически против пребывания на секретном посту первой части Корнилова, Сергея Васильевича, как человека морально неустойчивого».

— Правильно, — одобрил майор.

Глебов продолжал:

— Тайга в районе Амака прочесана ротой солдат. Однако в наших лесах это способ не надежный. Ничего не обнаружено. Все лица, прибывшие в Сверкальск после девятого июля — дня бегства снайпера из окружения — взяты на учет. Подозрение падает на двух — шофер Абдашев — по анкете прибыл из Ульбоя, на работу принят тринадцатого июля, и рабочий Ургалов — из Вилюйска, сторож вещесклада номер сорок семь, на работу принят четырнадцатого июля. Абдашев и Урагов проверяются.

— Надо максимально ускорить проверку, — и Язин встал.