Красная ночь

Игнат Красильников, бывший врач кардиологического отделения, а ныне врач «Скорой помощи», куда он перешел исключительно из материальных соображений, был когда-то безнадежно влюблен в Лизу Сорокину. Не появись на горизонте блестящий Банщиков, кто знает, может быть, Лиза была бы уже мадам Красильниковой. Когда подруги интересовались, чем не устраивал ее доктор, девушка неизменно отвечала:

— Меня к нему не тянет.

Сорокина умалчивала о тяге претендента на руку и сердце к выпивке. Ее тщательно скрывал и сам Игнат. Лиза как медик видела: эта тяга могла перерасти в постоянную потребность, если мужчина не начнет немедленно лечиться. Когда-то она старалась заставить его обратиться к наркологу, теперь же умоляла судьбу, чтобы он этого не делал: с пьяным приятелем договориться было легче легкого. Раскрыв блокнот на нужной странице, она стала набирать номер мобильного телефона бывшего кавалера, надеясь, что он остался прежним, как и его владелец. На ее счастье, голос Красильникова она услышала через пару секунд:

— Алло?

— Привет, Игнат! Узнаешь старых друзей?

В трубке повисло молчание.

— Это Лиза Сорокина, — пришла ему на помощь девушка.

Хриплый бас врача оглушил ее:

— Правда, ты? Мне не снится?

Девушка засмеялась:

— Видишь, а я друзей не забываю.

— Как понимать твой звонок? — удивился Красильников.

Лиза вздохнула:

— Да просто соскучилась и решила пригласить тебя на чашку чая. Придешь?

— Спрашиваешь!

Он снова был в ее власти.

— Как дела, красавица? Замуж еще не вышла?

— Нет, — засмеялась Сорокина. — Не за кого. А ты, случаем, не женился?

Игнат усмехнулся:

— Я, в отличие от тебя, однолюб. До сих пор по тебе сохну.

— Да ну?

Последняя фраза приятеля укрепила ее в собственной правоте.

— Так во сколько подойдешь?

— Подожди, — в трубке раздался шелест страниц: вероятно, знакомый просматривал блокнот, — сегодня вечером могу. Тебя устраивает?

Девушку это устраивало более чем. Нельзя было, по возможности, терять ни минуты.

— Я испеку твой любимый пирог с вареньем, — пообещала она.

— Ты искусительница, — констатировал Игнат. — А я захвачу бутылочку. Какое предпочитаете?

— На твой вкус, — Сорокиной не терпелось узнать, является ли Красильников по-прежнему поклонником зеленого змия, — ты что предпочитаешь?

— Забыла? — ухмыльнулся приятель. — Я предпочитаю все.

Его заявление успокоило девушку.

— Жду с нетерпением, — сказала она на прощание.

Открыв Игнату дверь, Лиза заметила, как изменился бывший жених, и эти изменения не были в его пользу. Он потолстел, обрюзг, имел нездоровый цвет лица и передвигался с трудом.

— Привет, Лизок! — Красильников заключил ее в объятия и вручил букет цветов. — А ты все такая же красивая.

Сорокина опустила глаза, зная: врач не дурак и любой комплимент о своем внешнем виде наверняка воспримет как насмешку. Уж лучше промолчать.

— Спасибо, что ничего не сказала о моей внешности, — рассмеялся доктор. — Сам понимаю: нужно что-то делать, а сделать ничего не могу. И все из-за пагубной привычки.

— Я всегда советовала тебе лечиться, — вставила Лиза.

— Помню, — мужчина разулся и прошел в комнату, — только никакое лечение не помогло. Знаешь, сколько раз я кодировался? Потом расскажу. Умрешь со смеху. В конце концов, взял и плюнул на это дело.

— Но почему? — растерялась девушка.

— А для кого мне стараться? — удивился Игнат. — Про таких, как я, говорят: ни спереди, ни сзади никого. Родители умерли, деток не нажил, женщины бросали. Ты, кстати, первая. Знаешь, сел я как-то раз и задумался о жизни, вроде неправильно ее проживаю. А потом задал вопрос: для кого стараться? Одному мне и так хорошо. Работаю, под забором не валяюсь пока что.

— А если найдется женщина? — спросила Лиза.

— Думаю, я не совсем пропащий, — улыбнулся врач. — Хотя стою на краю пропасти. Жилплощадь еще не пропил, а вот вещички многие ушли.

Сорокина ахнула.

— Опять же копить не для кого, — бросил мужчина и, увидев побелевшее лицо знакомой, добавил: — Да ты меня не бойся. Пьяный дебош я тебе не устрою и ничего из квартиры не утащу, хотя случаи такие бывали: обливаясь слезами, обкрадывал знакомых дам, дабы утолить безумную жажду. Однако приглашай скорее к столу. Не так есть хочется, как сама знаешь.

Смеясь про себя, медсестра усадила его за стол. На ее счастье, Красильников превратился в самого настоящего алкаша с жалкими остатками стыда и совести. Такой за бутылку все сделает.

— Работа меня все же сдерживает, — чавкая, говорил Игнат. — Как видишь, еще не совсем превратился в животное.

— Платят хоть нормально?

Красильников рассмеялся:

— Ну ты даешь! Для алкоголика, как и для наркомана, нормы не существует, — он облизал вилку. — Впрочем, перебиваюсь как-то. От дополнительных заработков не отказался бы, да только кто предложит?

— Я.

Это было сказано таким твердым голосом, что бывший приятель отодвинул тарелку:

— Ты? Каким же, интересно, образом? Судя по обстановке твоей хаты, ты тоже не шикуешь! — он вытер рот ладонью. — Или собралась на панель и тебе нужен сутенер?

Сорокина молча проглотила оскорбление:

— Я серьезно, Игнат.