Красная опасность

— Позвони и попроси Андреаса Козанакиса, руководителя ЕЛА. — Калвиери обернулся к Сабрине: — Вы же прекрасно сами знаете, если звонок анонимный, это, как правило, мистификация. Но если организация называет свое имя, тогда угроза действительно существует, а организация хочет привлечь к себе внимание. И если люди не готовы выполнять свои угрозы, их никто не будет воспринимать всерьез.

— Я всего этого не знала, — презрительно заметила Сабрина. — Такое может знать только террорист...

Когда Убрино соединился с абонентом, он передал Калвиери трубку. На проводе был Андреас Козанакис. Калвиери представился и услышал в ответ:

— Это большая честь для нас...

— Идите вы к черту! — оборвал его Калвиери. — Скажите-ка лучше, что это за игры с бомбами?

В трубке молчали.

— Отвечайте! — заорал Калвиери.

— Я не имею возможности обсуждать с вами этот вопрос, — проговорил, наконец, Козанакис.

— Как поживает ваша дочь? — уже спокойно поинтересовался Калвиери.

— Что? — удивленно переспросил Козанакис. Чувствовалось, что вопрос застал его врасплох.

— Сколько ей сейчас лет? Семнадцать? Алексис, кажется, учится на первом курсе в Римском университете, правильно? Я знаю, что Лино Дзокки обещал вам ее оберегать. Жаль, что он сейчас в тюрьме. Я бы ужасно не хотел, чтобы с ней что-нибудь приключилось. У нее впереди целая жизнь...

— Оставьте Алексис в покое, — взволновался Козанакис. — При чем тут моя девочка?

— Тогда расскажите мне о взрывном устройстве.

Козанакис тяжело вздохнул, помолчал немного и наконец ответил:

— Это «семтекс», вес — двадцать фунтов.

— Где установлено взрывное устройство?

— Я не знаю. Этим занимался один из моих помощников.

Калвиери взглянул на часы:

— До взрыва двенадцать минут. Немедленно все узнайте. Если не сообщите мне о бомбе до двух сорока пяти, я немедленно звоню в Рим и поручу парочке моих людей навестить Алексис. Уверен, что они хорошо проведут время.

— Нет! — закричал Козанакис.

— Я знаю, вы этого не допустите, Андреас. — Калвиери сообщил ему номер коммутатора и положил трубку.

— Я не думала, что вы так низко можете пасть! — не выдержала Сабрина.

— А я не думал, что вы так хорошо понимаете по-гречески, — фыркнул Калвиери, — я все больше и больше вами восхищаюсь.

— Не могу ответить комплиментом на комплимент. Вы готовы отдать приказ изнасиловать девчонку — это чудовищно, Калвиери!

— А что бы ЮНАКО сделало в аналогичной ситуации? И почему вы решили, что я отдам приказ ее изнасиловать?

— Я вас прекрасно поняла. Не разыгрывайте из себя оскорбленную невинность.

— Он позвонит до двух сорока пяти, — успокоил Калвиери девушку.

— А если нет? — с вызовом спросила Сабрина.

— Непременно позвонит, не горячитесь. Скажите-ка лучше, что там показывают по телевизору?

— Выступает премьер-министр Дании — говорит об общеевропейской солидарности в 1992 году, — вместо девушки ответил Убрино.

— Беллини не выступал?

Убрино покачал головой:

— Нет. Итальянское правительство по-прежнему представляет секретарь по иностранным делам.

— Хорошо, — сказал Калвиери и, посмотрев несколько минут на экран, достал из кармана пачку сигарет. Пачка оказалась пустой. Он скомкал ее и обратился к Убрино: — Есть закурить?

— Выкурил последнюю двадцать минут назад, — ответил тот извиняющимся тоном.

— Это плохо. Нам, возможно, придется сидеть здесь целую ночь, а у нас уже нет сигарет. — Калвиери подошел к столу и стал шарить в ящиках. Там было все что угодно: ручки, карандаши, даже ментоловые таблетки, но не сигареты.

— А вы что хотели? — улыбнулась Сабрина. — Это же комната для совещаний, а не табачный киоск!

Калвиери со злостью задвинул нижний ящик, посмотрел на часы и сказал:

— У него есть еще шесть минут. Он обязательно позвонит. А как бы вы поступили на его месте? Или вы по-прежнему полагаете, что я не только не найду в себе силы нажать на кнопку, но и оставлю в покое девчонку?

— Убеждена, вы тоже хотите, чтобы вас воспринимали всерьез... Так что все может быть. И все-таки до конца я не могу поверить, что вы нажмете кнопку даже в крайнем случае. Слишком много вы, в таком случае, потеряете.

— Если я окажусь в ситуации, когда буду вынужден нажать на кнопку, это будет значить, что мне уже нечего терять. И давайте прекратим этот разговор. Все будет хорошо: Беллини подаст в отставку, деньги будут выплачены, а пробирку с вирусом я возвращу властям целой и невредимой.

— Будем надеяться, что ЕЛА знакома с данным сценарием, — саркастически заметила Сабрина и опять посмотрела на часы. — Осталось три минуты. Вы все еще уверены, что он позвонит?

— Конечно, — равнодушно произнес Калвиери.