Красная Орхидея

— Нет, однажды мы уже это проходили, и сейчас не лучшее время, чтобы к этому вернуться.

— Боже правый, я хочу только обнять тебя.

— Пойду-ка я, пожалуй, сварю кофе.

— Я в самом деле люблю тебя, Тревис. Почему бы тебе не забраться ко мне сюда, в постельку?

— Давай я приготовлю тебе кофе.

— К черту кофе! Иди сюда, дай я тебя обниму.

— Нет, давай я лучше сделаю тебе кофе. — И она отправилась на кухню.

И ведь об этом-то ей так мечталось: что он захочет ее обнять, заняться с ней любовью, — но ведь не пьяный же и уж точно не в том настроении, в каком он пребывал сейчас.

Когда она сварила кофе и отнесла кружку в спальню, Джеймс был уже в полной отключке. Она стянула с него ботинки и оставила отсыпаться. Ей эту ночь придется провести на диване.

Прошел еще один долгий тяжелый день, и досада от потери Виккенгема сидела в каждом из них. Засыпая, она могла лишь подумать, что, в точности как подозреваемый в деле Черной Орхидеи, их убийца сумел улизнуть от правосудия. И все они постоянно будут с этой аналогией сталкиваться, покуда его не поймают, и еще много улетит на это времени, и далеко не факт, что они его таки найдут…

ГЛАВА 19

День тридцать первый

Анна открыла глаза. После сна в неудобной позе на диване шея задеревенела. Слышался шум воды в ванной, пахло жареной ветчиной.

Она пошла на кухню и выключила гриль, поскольку бекон уже начинал обугливаться.

— Утро доброе, — сказал Джеймс, пришлепав на кухню с банным полотенцем на чреслах.

— Доброе. Как голова?

— Раскалывается. Но я ужасно голоден.

— Я тоже. Пожалуй, я сначала приму душ.

— Разумеется. А я пока сделаю яичницу. Тебе кофе?

Уму непостижимо: он ничуточки не смущался. Еще больше изумилась Анна его нахальству, увидев его одежду, разбросанную по всей спальне.

К тому моменту, как она вернулась на кухню, свою яичницу с ветчиной Джеймс уже умял, а ее тарелка стояла в гриле, готовая треснуть в любую секунду.

— Ты ешь, а я пока оденусь.

— Хорошо, спасибо.

Улыбнувшись, Джеймс протянул к ней руки. Анна приникла к нему и крепко обняла. Он зарылся носом в ее волосы:

— Спасибо за эту ночь, Тревис.

— Не за что.

— Да есть за что, я просто не знал, к кому бы еще мог пойти.

— Я рада, что ты пришел ко мне.

— Правда?

— Да.

— Ну хорошо.

Он взял в ладони ее лицо, поцеловал ее — легким, нежным поцелуем — и вышел из кухни.

— О боже, — пробормотала она. В смятении, она не могла справиться с собой и едва заставила себя позавтракать.

Спустя некоторое время Ленгтон вернулся уже одетый, сияющий, как медный самовар:

— Ну что, давай одевайся. Пора выходить.

Она молча кивнула. Он вел себя так, будто находился в собственной квартире. Даже взялся мыть посуду.

Тревис везла Ленгтона в полицейский участок. Мало-помалу его хорошее настроение улетучивалось.

— Извини за прошлую ночь, — сказал он угрюмо.

— Все в порядке. Было и было.

— Да, но мне все же следует за этим следить.

— За чем?

— За выпивкой. Ты ж знаешь, если теряешь память — пора бить тревогу. Это нехороший симптом.

— Ну, если ты понимаешь, что слишком много пьешь, ты ведь знаешь, что делать.

— Да, это так… Скажи, я сделал что-нибудь, чего мне не следовало делать?

Она рассмеялась.

— Я серьезно. Я даже не помню, как до тебя добрался.

Она продолжала вести машину, даже не глянув на него.

— Мы переспали?

— Нет, не переспали!

— Да ну? Удивительно!

— Ты вырубился.

— И я что, к тебе не приставал?

— Нет, ты был пьяный в стельку.

Он искоса глянул на нее, затем положил руку на спинку ее сиденья, тронув ладонью ее шею:

— Я люблю тебя, Тревис.

Она улыбнулась, в душе надеясь, что так оно и есть.

Между тем Джеймс умолк, только пальцы его машинально поглаживали ее затылок.

— Что, если мы его потеряли? Представление с Черной Орхидеей повторится, и моя карьера пойдет псу под хвост.

Она тряхнула головой, и он понял, что ей не нравится, как он ей треплет волосы.

— Извини, — пробормотал он и убрал руку.

— Мы его найдем, — уверенно сказала она.

В комнате следственной бригады царило оживление. Криминалисты трудились не покладая рук, и информация поступала стремительно. Эксперты еще работали и обнаруживали все новые и новые ужасающие улики. В масках и резиновых костюмах, оснащенные дыхательными аппаратами, специалисты пробирались сквозь отбросы. Чарльз Виккенгем попытался смыть улики, однако, разобрав сточные трубы и углубившись в систему канализации, они обнаружили сгустки крови.