Красная Орхидея

Баролли улыбнулся, воздев палец:

— Отличная мысль! Буду шерстить дальше.

Анна отпечатала свой отчет об утренних опросах. Затем вернулась к столу Баролли:

— Мы не нашли ни чековой книжки, ни счета в банке на имя Луизы Пеннел, так?

— Ага. Но она могла открыть счет под другим именем. Мы вообще не нашли ничего, указывающего на то, что у нее есть какой-то счет или кредитная карта.

— А мы знаем, как ей выплачивалось жалованье?

Баролли потеребил свой курносый нос и заглянул в папку:

— Они платили наличными. Она получала тринадцать тысяч в год! Если вычесть налоги, государственное страхование и прочее, той суммы, что она приносила домой, едва хватило бы на жизнь.

Анна сдвинула брови и придвинулась к нему:

— Сколько она отдавала Шерон за жилье?

— Не знаю, — пожал плечами Баролли. — Никто не поручал мне это выяснить.

— Не беспокойся, я узнаю. Спасибо.

Анна вернулась за свой стол и позвонила Шерон. Оставила ей сообщение на автоответчике. Затем позвонила миссис Хьюз в дом Флоренс Пеннел, пытаясь определить точные даты разъездов Луизы, прежде чем та перебралась в квартиру Шерон.

Миссис Хьюз уклончиво начала разговор, сказав, что не сделала ничего дурного.

— Миссис Хьюз, я уверена, что к вам не будет никаких претензий, но мне необходимо точно знать, что вы дали Луизе.

— Ну, там были всего лишь некоторые вещи ее бабушки, которые та отдала мне. Мне они вообще были не нужны, а я прониклась сочувствием к бедной девушке — у нее был такой жалкий вид!

— Это было очень мило с вашей стороны. Можете вы мне сказать, какие конкретно предметы там были?

— Как я уже сказала, там были только те вещи, которые отдала мне миссис Пеннел. Они ничего не стоили, и мне они были не нужны.

— Вы давали ей какую-то косметику?

— Нет.

— А какие-то деньги?

— Нет, не давала!

— Большое вам спасибо.

Тревис повесила трубку. Она надеялась, что удастся отследить гораздо больше предметов. Дата визита Луизы к бабушке совпадала с ее возвращением в гостиницу с чемоданом. Анна вновь набрала номер Шерон — и все так же не получила ответа. В стремлении выяснить, сколько же стоило нанять комнату, она позвонила непосредственно домовладелице.

Миссис Дженкинс, явно осторожничая, тут же заявила, что всегда платит налоги со сдачи квартир внаем. Дав ей те же убедительные заверения, что и миссис Хьюз, Анна выяснила, что квартира на верхнем этаже на Бэлкомб-стрит сдается за сто пятьдесят фунтов в неделю, включая задаток в тысячу фунтов.

Немало удивленная, Анна вернулась к столу Баролли. Тот висел на телефоне, добывая информацию от сотовых операторов. Глянув на Анну, он жестом показал, что она вполне может с ним говорить.

— Луиза Пеннел платила за жилье по семьдесят пять фунтов в неделю — это как раз ее недельное жалованье. Она не могла бы себе позволить даже чашки кофе, — сказала Тревис.

Баролли кивнул.

— Где она тогда брала деньги?

Баролли прикрыл ладонью трубку:

— Торговала собой?

Анна помотала головой:

— Если бы Луиза подрабатывала проституткой, Шерон об этом знала бы и знала бы миссис Дженкинс.

— Откуда-то она все же получала деньги. Луиза выехала из гостиницы после собеседования по поводу новой работы, так что здесь есть прямая связь.

В этот момент в комнату следственной бригады влетел взвинченный Льюис. В руках у него был пластиковый пакет.

— Еще два! Мы еще два получили!

Анна обернулась к нему:

— Чего — еще два?

Лицо Льюиса пылало.

— Отправлено на адрес следственной бригады. Я был внизу у лестницы, когда их доставили. Черт возьми, ни за что не угадаете, что там говорится! Где шеф?

Ленгтон тут же при всех надел резиновые перчатки и вскрыл защитный пакет криминалистов.

Первая записка гласила: «Убийца Орхидеи здраствует. Надо ли ему договариватся?» Во второй было написано: «Старшему детективу-инспектору Джеймсу Ленгтону. Я признаюсь в убийстве Красной Орхидеи, если получу десять лет. И НЕ ПЫТАЙТЕСЬ МЕНЯ НАЙТИ». Обе записки были составлены из газетных букв.

Непрекращающиеся телефонные звонки были единственным звуком в помещении, когда Ленгтон осторожно, чтобы не оставить посторонних следов, положил записки обратно в пакет. Затем прошел к информационному стенду:

— Он день в день соблюдает хронологию действий убийцы Черной Орхидеи. Лос-анджелесский следователь получил точно такие же письма двадцать седьмого января.

— Итак, он все копирует, — сказала Анна.

— Абсолютно очевидно, — отрезал Ленгтон. Он посмотрел на Баролли. — Переправим записки в лабораторию, — может, это что-то даст. Ох, как бы пригодились нам его долбаные «пальчики»!

Ленгтон и Баролли покинули участок. Анна наливала себе кофе, когда к ней подошел Льюис:

— Если этот псих в точности копирует дело Черной Орхидеи, ты знаешь, что последует дальше?

— Да, нам пришлют фотографию некоего юного субъекта мужского пола с таким плотным чулком на лице, что узнать его невозможно.

— Его назвали «убийца-оборотень», — указал Льюис на список контактов убийцы Черной Орхидеи в 1947 году.

Анна отхлебнула кофе. Напиток явно перестоял, и Тревис недовольно скривилась.

— Становится опасно, да? — отметил Льюис.

Тревис кивнула: