Красная пирамида

Видок у Картера был тот еще – в смысле, даже хуже, чем обычно. С ним все ясно – он ведь никогда не ходил в школу и одевался не как нормальный парень, а как маленький профессор: брюки цвета хаки, рубашка с пристегивающимся воротничком, мягкие мокасины. Вообще-то он ничего, не то чтобы урод. Рост и сложение у него вполне нормальные, да и волосы не так уж безнадежны. Глаза у него темные, как у папы, а мои подружки Лиз и Эмма сказали как-то, глядя на его фотографию, что он симпатяга. Я, правда, тогда отнеслась к этому скептически, потому что, во-первых, он мой брат, а во-вторых, подружки у меня малость с приветом. Ну а что касается умения одеваться, то с этим у Картера совсем беда.

(И нечего на меня так смотреть, Картер. Ты и сам знаешь, что это правда.)

Впрочем, не стоило сейчас к нему придираться. На него папино исчезновение подействовало еще сильнее, чем на меня.

Бабушка и дедушка сидели по сторонам от него и выглядели очень взволнованно. Чайник и блюдо с печеньем так и стояли на столе нетронутыми. Старший инспектор Уильямс указал мне на свободный стул и велел садиться, а потом принялся с важным видом расхаживать туда-сюда вдоль камина. Еще двое полицейских торчали около входной двери: уже знакомая мне тетка и плечистый здоровяк, не сводивший глаз с печенья.

– Мистер и миссис Фауст, – начал инспектор Уильямс. – К моему крайнему огорчению, ваши внуки упорствуют в своем нежелании оказать помощь следствию.

Бабушка сидела, нервно теребя подол своего платья. Мне иногда трудно поверить, что наша мама – ее родная дочь. Бабушка вся сухая и блеклая, как увядшее растение, а мама на всех фотографиях выглядит такой цветущей и жизнерадостной.

– Они всего лишь дети, – выдавила она из себя. – Нельзя судить их слишком строго.

– Пф! – громко фыркнул дед. – Инспектор, это просто смешно. Они ни в чем не виноваты.

Мой дед раньше играл в регби. Руки у него здоровенные, как бычьи окорока, и пузо такое, что на нем еле сходятся рубашки. Смотрит он всегда исподлобья, как будто кто-то вогнал ему глаза глубоко под брови (вообще-то отец однажды действительно врезал ему кулаком по физиономии, но это совсем другая история). В общем, внешность у деда довольно устрашающая. Обычно люди стараются не становиться ему поперек дороги, но на инспектора Уильямса грозный дедушкин вид особого впечатления не произвел.

– Мистер Фауст, – сказал он, – как вы представляете себе завтрашние газетные заголовки? «Нападение на Британский музей. Розеттский камень уничтожен». Вашего зятя…

– Бывшего зятя, – рыкнул дед.

– …скорее всего разнесло взрывом в пыль. Или же он сбежал. В этом случае…

– Ничего он не сбежал! – крикнула я.

– Нам необходимо знать, где он скрывается, – невозмутимо продолжал инспектор. – А единственные свидетели происшедшего, ваши внуки, отказываются сказать мне правду.

– Мы уже сказали вам правду, – вмешался Картер. – Папа не погиб. Он провалился сквозь пол.

Инспектор выразительно посмотрел на бабушку с дедушкой, словно говоря «Вот видите?», а затем повернулся к Картеру:

– Молодой человек, ваш отец совершил серьезное преступление. А разбираться с последствиями своего поступка оставил вас…

– Неправда! – заорала я дрожащим от злости голосом.

Конечно, я ни на минуту не поверила, что папа нарочно сдал нас на растерзание полиции. Но то, что он однажды уже меня бросил, по-прежнему оставалось для меня больной темой.

– Дорогая, прошу тебя, – зашептала мне бабушка. – Господин инспектор просто делает свою работу.

– Плохо делает! – огрызнулась я.

– Давайте выпьем чаю, – предложила бабушка, надеясь разрядить обстановку.

– Нет! – завопили мы с Картером в один голос. Бедная бабуля, она так и шлепнулась обратно на диван.

– У нас имеются все основания предъявить вам обвинение, – с угрозой сказал инспектор, поворачиваясь ко мне. – И мы так и поступим, если…

Он вдруг замер на полуслове, растерянно моргая, как будто забыл, о чем только что говорил.

– Э-э… инспектор? – нахмурившись, окликнул его дедушка.

– Да-да… – рассеянно пробормотал старший инспектор Уильямс, потирая лоб. Потом сунул руку в карман и извлек из него маленькую синюю книжечку – американский паспорт – и бросил ее Картеру на колени.

– Вы подлежите депортации, – заявил инспектор. – В соответствии с правилами вам следует покинуть страну в ближайшие двадцать четыре часа. Если у нас еще появятся к вам вопросы, мы свяжемся с вами через ФБР.

У Картера прямо челюсть отвисла. Он тупо воззрился на меня, а я и сама ничего понять не могла. С чего это вдруг инспектор так круто сменил направление? Только что собирался нас обоих арестовать, а теперь вдруг ни с того ни с сего решает депортировать Картера. Даже другие полицейские не могли скрыть замешательства.

– Сэр? – окликнула его тетка-полицейский. – Вы уверены, что…

– Да, Линли. Вы оба можете идти.

Полицейские продолжали неуверенно топтаться у двери, пока Уильямс повелительным жестом не отправил их вон. Полицейские убрались, тщательно закрыв за собой дверь.

– Погодите-ка, – очнулся Картер. – Мой отец пропал, а вы собираетесь выставить меня из страны?