Красная пирамида

– Да погоди ты, – сказала я, наклоняясь над плитой. – Давай хоть посмотрим на нее.

На верхней стороне плиты красовалось рельефное изображение человека в дурацкой шапке, который держал за волосы другого человека и колотил его по голове чем-то вроде ложки.

– Этот, с ложкой, наверно, и есть Нармер, – предположила я. – А чего он так обозлился на того бедолагу? Он что, украл у него тарелку с завтраком?

Картер только отмахнулся от моих догадок.

– Здесь изображено, как Нармер покоряет своих врагов и объединяет Египет. Видишь, что у него на голове? Такую корону носили цари Нижнего Египта до того, как обе страны слились в одну.

– Ты про эту штуку, которая похожа на кеглю?

– С тобой вообще можно серьезно разговаривать? – вспылил Картер.

– А он похож на папу.

– Да ну тебя, Сейди.

– Нет, я серьезно. Взгляни на его профиль.

Но Картер надулся и не стал отвечать. Некоторое время он рассматривал камень, боясь до него дотронуться, затем пробурчал:

– Я должен взглянуть на обратную сторону, но не хочу переворачивать палетку. Вдруг мы ее повредим…

Не слушая дальше, я схватила камень за край и перевернула нижней стороной вверх.

– Сейди, осторожнее! Ты ее чуть не разбила!

– Как раз на этот случай и существуют заклинания склеивания, разве не так?

Мы принялись рассматривать обратную сторону плиты, и тут я должна признаться, что познания Картера меня впечатлили. Действительно, в средней части палетки оказались изображены два полукота-полузмея с перевитыми шеями. По обеим сторонам от них египтяне с веревками пытались сдержать чудищ.

– Их называют «серпопарды», – сообщил Картер. – Это значит змеи-леопарды.

– Потрясающе, – отозвалась я. – А кто они такие и откуда взялись эти серпопарды?

– Единого мнения на этот счет нет. Папа говорил о них как об исчадиях хаоса, существовавших от начала времен. Этот камень – один из самых древних сохранившихся египетских артефактов. Только подумай – эти картинки были вырезаны на нем пять тысяч лет назад.

– То есть наш дом осаждают твари, которым пять тысяч лет?

– Прошлой ночью в Финиксе я слышал, как огненный человек приказал своим прислужникам схватить нас. И он велел послать вперед длинношеих.

У меня во рту снова появился противный металлический привкус. Жалко, что у меня не осталось в запасе жвачки.

– Ясно… ну, есть ведь и хорошая новость, правда? Они теперь оба на дне Ист-Ривер.

В этот самый момент в библиотеку ворвался Хуфу, так же пронзительно голося и колотя себя по голове.

– Ох… зря я это сказала, – пробормотала я.

Картер приказа шабти вернуть камень на место, и статуя с палеткой тут же испарились. Мы потащились вслед за павианом вверх по лестнице.

Серпопарды действительно вернулись. Шерсть у них промокла и слиплась от речного ила, и это явно не улучшило их настроения. Они рыскали вдоль обвалившегося края террасы, извивая шеи и обнюхивая двери – видимо, искали, как бы проникнуть в дом. Брызги яда с шипением испарялись со стекла, оставляя после себя мутноватые пятна, раздвоенные языки то и дело высовывались из пастей, ощупывая каждую щель.

– Агх, агх! – Хуфу подхватил Пышку, которая устроилась на диване, и протянул ее мне.

– Не думаю, что она нам чем-то поможет, Хуфу, – вежливо отказалась я.

– АГХ! – повторил павиан с большей настойчивостью.

Вряд ли Хуфу имел в виду, что я должна ее съесть, – ни «Пышка», ни «кошка» не заканчиваются на «о», но я не могла взять в толк, чего он вдруг пристает ко мне. Не тратя времени на споры, я взяла кошку на руки – просто чтобы Хуфу успокоился.

– Мурр? – мурлыкнула Пышка, глядя на меня.

– Не бойся, все будет хорошо, – пообещала я, стараясь не выдавать собственного страха. – Ты же слышала: наш дом под защитой магии.

– Сейди, – услышала я тут же испуганный голос Картера. – Они что-то нашли.

Серпопарды сгрудились возле левой двери, тщательно обнюхивая ручку.

– Неужели там не заперто? – насторожилась я.

Чудища с силой ткнулись своими уродливыми мордами в стекло. Дверь дрогнула. Вдоль косяка вспыхнули голубые иероглифы, но свет их показался мне тусклым и слабым.

– Не нравится мне это, – пробормотал Картер.

Я смотрела на оскаленные ядовитые клыки, молясь про себя о каком-нибудь чуде, которое могло нас спасти. Пусть у монстров ничего не выйдет и они сдадутся и уберутся отсюда… Или пусть доблестный Филип Македонский вскарабкается обратно по стене (ведь крокодилы умеют карабкаться, правда же?) и снова нападет на них.

Похоже, моих молитв никто не услышал. Серпопарды снова ударили головами в дверь, как таранами, и по стеклу побежала сеточка трещин. Голубые иероглифы замигали и погасли.

– АГХ! – пронзительно заверещал Хуфу и замахал лапой в сторону кошки.

– Может, мне снова попробовать заклинание ха-ди? – предложила я.

– Нет уж, – помотал головой Картер. – Ты в прошлый раз чуть в обморок не свалилась, когда ломала двери. Не хочу, чтобы тебе снова стало плохо. Это может быть очень опасно.

И тут Картер снова меня удивил: снял со стены Амоса какой-то дурацкий меч с изогнутым клинком (по-моему, очень непрактичным) и взял его на изготовку.

– Да брось, ты же не умеешь обращаться с мечом, – сказала я.