Красная пирамида

— Нас разделили, потому что мамины родители подали на отца в суд, — возразил я. — И отец проиграл суд.

— Это только часть правды, — сказал Амос. — Дом настоял, чтобы вас разделили. Отец хотел оставить вас обоих. Тоже пример его упрямства. Он прекрасно знал, насколько это опасно.

Сейди дернулась, будто ей врезали между глаз.

— Он хотел меня взять?

— Да, Сейди. Но Дом вмешался и сделал так, чтобы ты осталась у деда с бабушкой. Если бы вы с Картером росли вместе, то стали бы очень могущественными. Наверное, вы оба заметили, что многое изменилось. А ведь вы вместе всего сутки.

Я вспомнил о приливах силы, о том, как Сейди вдруг сумела прочитать древнеегипетские иероглифы. Потом мне вспомнился один давний случай.

— Твой день рождения, когда тебе исполнилось шесть, — сказал я Сейди.

— Торт! — воскликнула она, и воспоминание электрической искрой пробежало между нами.

Это был последний день рождения сестры, который мы праздновали всей семьей. Мы с Сейди крупно поспорили. Причину я уже не помню. Кажется, ей было не задуть свечки. Я предложил ей свою помощь, но Сейди отказалась. Мы перешли на крик. Она схватила меня за рубашку, я ее толкнул. Отец бросился нас разнимать, но прежде чем он вмешался, большой праздничный торт взорвался. Сахарная глазурь разлетелась по всей комнате, попав на стены, на наших родителей и на маленьких гостей, ровесников Сейди. Маме с отцом удалось нас разнять. Нас отправили по своим комнатам. Потом родители нам объяснили, что во время потасовки мы опрокинули торт, отчего глазурь и разлетелась. Но я-то знал, что они говорят неправду. Мы и не прикасались к торту. Он взорвался в ответ на нашу злость. Мне вспомнилась ревущая Сейди, у которой в волосах застрял кусок торта. Большая пластина глазури приклеилась к потолку, причем воткнутая свечка еще продолжала гореть. У одного из взрослых гостей очки покрылись сахарным инеем.

— Так это был ты? — догадался я. — Ты приезжал на день рождения Сейди?

— Ванильная глазурь, — улыбнулся Амос. — Очень вкусно. Но нам тогда стало ясно: дальше вам находиться вместе все опаснее и опаснее.

— И теперь… — У меня дрогнул голос. — Что с нами будет?

Не хотелось сознаваться даже себе, но мне было невыносимо снова расставаться с Сейди. Не скажу, чтобы я восторгался своей сестрицей, но она была всем, что осталось от моей семьи.

— Вне зависимости от одобрения или неодобрения Дома нужно всерьез заняться вашим обучением.

— А почему они против нашего обучения? — удивился я.

— Имей терпение, я со временем все объясню. Пока лишь скажу, что уроки должны начаться немедленно, если мы хотим найти вашего отца и выправить создавшееся положение. Иначе весь мир в опасности. Если бы мы только знали, где…

— Финикс, — вырвалось у меня.

— Что?

Амос так и вперился в меня глазами.

— Этой ночью… может, я видел сон, но мне показалось…

Как бы глупо это ни звучало, я рассказал дяде все о своем полете на гору. Лицо Амоса помрачнело. Значит, новости оказались хуже, чем я предполагал.

— Ты уверен, что он сказал «подарок на день рождения»? — спросил Амос.

— Уверен. А что это значит?

— Там еще шла речь о постоянном хозяине, которого пока нет. Да?

— Во всяком случае, так сказал тот… парень с куриными ногами…

— Это был демон. Мелкий служитель хаоса. А если демоны устремились в мир смертных, времени у нас мало. Плохо, очень плохо.

— Плохо, если бы ты жил в Финиксе.

— Картер, наш враг не ограничится Финиксом. Смотри, как быстро он обретает силу… Напомни мне его слова про бурю.

— Он сказал: «Я сотворю величайшую в мире бурю».

Амос нахмурился.

— Когда он говорил так в прошлый раз, появилась Сахара. «Величайшая буря» способна уничтожить Северную Америку. Он получит от хаоса столько энергии, что станет почти непобедимым.

— О чем ты говоришь? И вообще, кто этот огненный человек?

Амос махнул рукой, отметая мои вопросы.

— Сейчас важнее другое: почему ты спал без изголовья?

— Потому что жестко и неудобно. — Я посмотрел на Сейди, ища у нее поддержки. — Ты ведь тоже спала без этой штуки?

— Нет, братец. Ошибаешься. — Она торжествующе закатила глаза. — Я сразу поняла: изголовье мне положили не просто так.

Иногда я просто ненавижу чудовище, которое называется младшей сестрой. [О-ой! Ногу мне не дави своими сапожищами!]

— Время сна — опасное время, — вздохнул Амос. — Сон — это дверь в Дуат.

— Чудненько, — обрадовалась Сейди. — Еще один странный мир.