Красная планета

Выслушав доктора, Кондратий Львович услал его, а сам еще раз вышел в переход. Он обыскал его со свечами и нашел булавку, которой на женской половине обычно закалывают большие отрезы материи. Сопоставив находки и свидетельства, помещик велел звать Мелехову. Та рассказала, что произошло в усадьбе. А произошло вот что. Не желая мириться с Липочкой, этой барской барыней, которая к тому же намеревалась стать законной супругою, Анна Петровна решилась действовать. Когда Кондратий Львович уехал, она явилась к роженице ночью, наряженная в белые простыни призраком. Лицо ее было намазано фосфором, который Мелехова стащила у доктора. Склонившись над Липочкой, она принялась душить ее. Та закричала и потеряла сознание. В ту же ночь случился у нее выкидыш и, не приходя в сознание, она умерла, поминая в бреду лишь мертвеца и холодные руки. Вот и вся история этой леди Макбет Нерехтского уезда. А спустя год на могиле Липочки появилось то самое надгробие, о которым вы, молодой человек, спрашивали. Сам Кондратий Львович недолго прожил у дочери, которую нашел чужой и себе, и Петру Петровичу, жившему отдельно на своей половине совсем как барин в прежние годы, и перебрался в свой дом в Кострому. Сподобил ли его Господь осознать хотя бы на старости лет, что он сделал и чего уже не воротишь? Неизвестно. Долгие годы оставался он еще крепким, хотя и нелюдимым человеком, и прожил бы до глубокой старости, кабы не несчастный случай. Как-то раз, поднимаясь на Молочную гору, кучер его не удержал лошадей и те понесли к Павловской улице. Там у здания окружного суда как раз выезжал дровяной обоз. От столкновения помещик вывалился и, ударившись головой о каменную тумбу, отдал Богу грешную душу, не приходя в сознание. Тело его поместили в склеп, устроенный в храме, куда через год легла его супруга Анна Петровна, а потом и Ольга Кондратьевна. Ну, да вы их видели, эти могилы…

Священник закончил рассказ и встал. Однако уже смеркается, сказал он, кивнув на дверь, – а вам в дорогу. Мой Сережа покажет, как ехать. Мы вышли на двор. Во влажных сумерках едва теплилась красная лампадка, это был образ Иоанна Богослова. Постойте, воскликнул я, а что стало… с Лермонтовым? Как сложилась его судьба? Что сделал с ним огонь любви? Но священник только усмехнулся и перекрестил нас. Ангела-хранителя, провозгласил он и взмахнул рукой. Мой Устин натянул вожжи, но я не утерпел и снова задал свой вопрос. Вы хотите знать, что с ним стало? как бы в задумчивости повторил священник. Нет ничего проще, вы его видите. Я и есть тот самый Лермонтов. Открыв было рот, чтобы спросить – но о чем? – я мог только всплеснуть руками. Так вот почему, так вот… Однако повозка наша уже тронулась, и вскоре фигура старика исчезла в глубоких осенних сумерках.

Москва, 2013–2017