Красная планета. Звездный зверь

– Вот я и пытаюсь сказать это маме, – угрюмо сказал Джон Томас. – Только она меня не слушает.

– Тебе лучше бы помолчать, Джон Томас! Ну так что, мистер Гринберг? Что вы можете сказать в свое оправдание?

Никакого складного ответа у Гринберга не было. Увидев газету, он сразу попытался связаться со своим боссом, однако Милдред ответила, что мистер Кику и мистер Роббинс у министра и их нельзя беспокоить. Гринберг сказал, что позвонит попозже; у него появилось нехорошее подозрение, что неприятности начались не только у него одного.

– Миссис Стюарт, вам, вероятно, хорошо известно, что сообщения в новостях часто искажаются. Речь не шла о заложниках и…

– Как можете вы говорить мне в глаза такое, когда в газете все ясно сказано. Это же интервью с министром по делам космоса. Кто об этом лучше знает? Вы или министр?

У Гринберга было свое мнение на этот счет, но он не осмелился его высказать.

– Ради бога, миссис Стюарт, не надо принимать за чистую монету все, что пишут в газетах. Эти дикие сообщения не имеют к делу никакого отношения. Я просто прошу вас поехать в столицу и побеседовать немного с заместителем министра.

– Как бы не так! Если заместителю министра хочется со мной поговорить, пусть сам сюда и приезжает.

– Мадам, если возникнет необходимость, он обязательно так и сделает. Мистер Кику – джентльмен старых понятий; он не стал бы просить леди приехать к нему, если бы не груз общественных забот. Вам, вероятно, известно, что как раз сейчас происходит межпланетная конференция?

– Я взяла себе за правило никогда не интересоваться политикой, – самодовольно ответила она.

– А вот некоторым приходится, – вздохнул Гринберг. – Из-за этой конференции мистер Кику сейчас не может прилететь сюда сам. У нас была надежда, что вы, из чувства гражданского долга, прилетите к нему в столицу.

– И я согласилась, мистер Гринберг, не хотела, но согласилась. А теперь вижу, что вы меня обманывали. Откуда мне знать, а вдруг там ловушка? Заговор с целью выдать моего сына этим чудовищам?

– Я могу заверить вас, мэм, заверить честным словом офицера Федерации…

– Пожалейте себя, мистер Гринберг. А теперь, если вы не возражаете…

– Миссис Стюарт, я вас умоляю. Если вы только…

– Мистер Гринберг, не вынуждайте меня, пожалуйста, говорить гостю грубости. Но, кроме них, мне нечего вам больше сказать.

И мистер Гринберг отступил. Он оглянулся, намереваясь вовлечь в разговор мальчика, но тот потихоньку улизнул. Гринберг не собирался возвращаться в столицу с невыполненной миссией, просто не видел смысла продолжать спор с миссис Стюарт, пока она немного не поутихла. Чтобы не встречаться с репортерами, он попросил пилота такси высадить его на крыше отеля, однако и там его поджидал человек с микрофоном.

– Полминутки, мистер уполномоченный. Моя фамилия Хови. Вы можете сказать пару слов относительно заявления министра Макклюре?

– Без комментариев.

– Другими словами, вы с ним согласны?

– Без комментариев.

– То есть вы не согласны?

– Без комментариев. Послушайте, я очень спешу. – Что было святой правдой; ему не терпелось позвонить и выяснить наконец, какого черта там происходит.

– Еще секундочку, пожалуйста. Все-таки Вествилл непосредственно связан с этой историей; я хотел бы иметь материал прежде, чем наша центральная контора пришлет сюда тяжеловесов, которые отпихнут меня в сторону.

Гринберг немного расслабился. Какой смысл настраивать прессу против себя, да к тому же этот парень прав: уж он-то знал, что чувствуешь, когда присылают кого-то постарше, чтобы решить проблему, которой ты занимался.

– Ладно. Только покороче, я действительно спешу. – Он вынул сигареты. – Спички есть?

– Конечно. – Они закурили, после чего Хови продолжил: – Тут у нас поговаривают, что все это громыхание министра – просто дымовая завеса, а вы приехали сюда, чтобы забрать мальчика Стюарта и передать его хрошии. Что вы можете сказать на этот счет?

– Без ком… Нет, этого не пишите. Скажите вот что, ссылаясь на меня. Ни один гражданин Федерации никогда не передавался и не будет передаваться в качестве заложника ни одной чужой державе.

– Это официально?

– Это совершенно официально, – твердо сказал Гринберг.

– А что вы тогда здесь делаете? Я понял так, что вы пытаетесь увезти мальчишку Стюарта и его мать в столицу. А столичный анклав не является, в смысле закона, частью Североамериканского Союза, ведь правда? И если вы его туда заполучите, наши местные и национальные власти не смогут его защитить.

Гринберг возмущенно замотал головой:

– Любой гражданин Федерации у себя дома, когда находится на территории анклава. У него сохраняются все права, которые он имел в родной стране.

– А зачем же вы хотите его туда вывезти?

– Джон Томас Стюарт, – быстро и без малейшей запинки соврал Гринберг, – знаком с психологией хрошии так, как ни один человек на свете. Мы хотим, чтобы он помог нам при переговорах.

– Вот это уже понятнее. «Вествиллский мальчик назначен дипломатическим атташе». Годится для заголовка?

– Звучит неплохо, – согласился Гринберг. – Ну как, хватит? А то мне и вправду некогда.