Красная площадь

В связи с проводимой нами операцией «Каскад» в воскресенье, 24 января, был арестован при попытке вымогательства бриллиантов у известной цирковой актрисы Бугровой солист Большого театра СССР Борис Буранский, который в течение последних шести лет являлся одним из посредников между лидерами подпольных экономических мафий и бывшим первым заместителем Председателя КГБ СССР генералом Мигуном. Установлено и подтверждается его собственными показаниями, что в период с 1976 по 1982 год лидеры «левой» экономики передали через него Мигуну ценностей на сумму около 4 миллионов рублей. Изобличенный в своей преступной деятельности, Б. Буранский показал, что 19 января с.г. на квартире № 9 в доме 36-А по ул. Качалова между ним и генералом Мигуном произошла ссора. Не зная, что массовые аресты лидеров подпольного предпринимательства производятся без ведома Мигуна Отделом разведки и ГУБХСС МВД СССР, Буранский обвинял в этих арестах Мигуна и грозил, что главари «левой» экономики не простят этого ни Мигуну, ни Буранскому. Во время ссоры генерал Мигун выхватил пистолет и выстрелил в Буранского, пытаясь, возможно, припугнуть последнего, - пуля, не задев Буранского, вылетела в окно. В целях самообороны, показывает Б. Буранский, ему пришлось вступить в борьбу с Мигуном, и в ходе этой борьбы Мигун собственным случайным выстрелом поразил себя в голову. Буранский утверждает, что смертоносный выстрел произведен рукой Мигуна в момент, когда Буранский заламывал ему руку назад, чтобы отнять пистолет. Вслед за этим, боясь расследования и разоблачения своей роли посредника между Мигуном и «левой» экономикой, Буранский инсценировал самоубийство Мигуна: усадил его в гостиной за стол в позе самоубийцы, подделал предсмертную записку и, пользуясь тем, что из-за свадебного шума и музыки в соседней квартире никто, включая телохранителя Мигуна, не слышал звука выстрела, незамеченным покинул квартиру и унес с собой залитый кровью ковер из прихожей, где произошло убийство. С этим ковром он поднялся на 12-й этаж того же дома, в квартиру своей приятельницы актрисы Снежко, которая в это время и по настоящий момент находится в киноэкспедиции. Буранский показывает, что он пробыл в этой квартире до 23.30 ночи, и в ту же ночь сбросил изобличающий его ковер в прорубь на Москва-реке в районе Карамышевской набережной…

Читая под взглядами Каракоза и Рекункова этот документ, я не сдержал в этом месте саркастической улыбки - похоже, я действительно догнал Бакланова в следственном опыте: мы с ним выстроили удивительно похожие легенды. Даже ограбление Бугровой теперь выглядит просто «вымогательством»…

- Что ты улыбаешься? - удивленно спросил Каракоз и перевел взгляд с меня на Генерального, который хмуро и неподвижно, как серый сук, торчал над письменным столом своего кабинета.

Не отрывая глаз от письма, я сунул руку в карман кителя, достал свой следственный блокнот, открыл его на последней странице и молча протянул Каракозу.

- Что это? - спросил он.

- Прочти, - усмехнулся я. - У меня разборчивый почерк.

В блокноте, куда я в свободную минуту набрасываю план действий, было записано еще вчера вечером:

«В течение одного-двух дней Буранский или Сандро Катаури берут на себя убийство Мигуна. Их версия: ссора с Мигуном, первый выстрел Мигуна - в окно, второй во время драки - случайный, смертельный. Затем - инсценировка самоубийства, с ковром - в квартиру Снежко. В соседней квартире - свадьба, шум, выстрелы бутылок шампанского, поэтому на выстрелы в квартире Мигуна никто не обратил внимания. Ночью ковер или сжигают за городом или сбрасывают в Москва-реку. Наши действия - не ввязываться, подлинного местонахождения в это время, то есть алиби Буранского и Катаури не устанавливать, а искать подлинных убийц».

Каракоз прочел эту запись и молча положил ее на стол перед Генеральным. А я тем временем читал дальше письмо министра МВД Щелокова. То, что я прочел, вызвало у меня восхищение. Нет, подумал я, мне еще далеко до этих ребят из Отдела разведки и до Коли Бакланова!