Красная Подать (ЛП)

— Это так, — сказал Шарр. — Но, если на борту еще есть узники, уничтожать корабль издалека будет расточительно. Возможно, они смогут предоставить нам информацию до высадки на планету.

— Изменники бы их сломали, — равнодушно ответил Каху. — Абордаж будет тратой времени.

Шарр посмотрел на экраны. Теперь «Имперскую истину» можно было отчетливо различить даже без пикт-увеличителей. Ее уродливую прямоугольную громаду обрамлял вращающийся зелено-белый шар Зартака. Что стало с экипажем? Что теперь гнило на борту, в захватившей палубы и трюмы тьме?

— Абордаж — не трата времени, если он даст нам первых пленников для Подати, — сказал Шарр. — Мы здесь именно за этим.

— Ты и впрямь жаждешь первой крови, — догадался Каху. — В тебе силен дух Акиа, магистр роты.

— И я ее получу, Каху, — произнес Шарр, оставляя колкое сравнение без внимания. — Либо на борту этого корабля, либо на планете внизу. Готовьте Третье и Четвертое отделения, а также Поглотителей. И зарядите «медвежьи когти».

«Медвежьи когти» представляли собой ужасающее оружие. На «Белой пасти» их имелось два, с возможностью запуска как с левого, так и с правого борта. Оба были выполнены в виде колоссальных гарпунов размером почти что с корабли сопровождения флагманского звездолета. Когда «Белая пасть» вышла на параллельный курс с «Имперской истиной», откинулись адамантиевые заслонки. Шарр отдал приказ, и громадные остроги стартовали, полыхая плазменными ускорителями, расположенными под остриями. Они беззвучно описывали дугу в пустоте, высвобождая звено за звеном и стремясь к добыче.

Попадания пришлись «Имперской истине» перед машинными отсеками правого борта и возле основных грузовых трюмов, ближе к корме. Адамантиевые острия двух огромных пик погрузились во внешнюю оболочку корабля. Плазменные двигатели пылали, вгоняя «медвежьи когти» сквозь слои усиленных переборок, технические коридоры и служебные шахты. Когда острия вошли, наружу выскочили зацепы — крючья размером со сверхтяжелый боевой танк, которые впились во внутренности корабля и засели там, сверкая магнитной сцепкой. Какую-то секунду пронзенная и беспомощная «Имперская истина» содрогалась. А затем «медвежьи когти» начали тянуть.

Колоссальные роторные катушки, установленные на борту «Белой пасти», завертелись, движимые энергией, которую перенаправили с плазменных ускорителей корабля. Цепи, соединявшие острия «медвежьих когтей» с гнездами внутри ударного крейсера, понемногу натянулись. Мало-помалу «медвежьи когти» стали втягиваться, увлекая за собой «Имперскую истину». Не имея собственной тяги, тюремный корабль накренился. Палубы правого борта начали сминаться под визг и стон металла. Однако «медвежьи когти» вошли глубоко — они продолжали держать.

Шарр почувствовал, как стартующая абордажная торпеда содрогается вокруг него. У него за спиной неподвижно стояло Первое отделение в полной броне и со всем вооружением. Автостабилизаторы и магнитные захваты удерживали их на ногах, пока сверкающая торпеда неслась к борту «Имперской истины». «Белая пасть» подтащила тюремный корабль на близкое расстояние, достаточно близкое, чтобы любые оборонительные системы, какими бы он ни обладал, точно не смогли навестись на штурмовые транспорты Кархародонов, мчащиеся через узкий зазор между двумя звездолетами. На дисплее хронометра Шарра едва успело пройти пятнадцать секунд, как уже раздался звон сигналов, предупреждающих о сближении, и узкий десантный отсек залило злым красным светом.

— Приготовиться, — скомандовал Шарр, переключая стабилизаторы на максимальную мощность. Как только доспех зафиксировался, он ощутил, как тормозные ускорители гасят энергию лобового столкновения, а через несколько мгновений произошло и само столкновение. Он зарычал. Силовая броня принимала на себя жесткие изменения гравитации. Какую-то секунду казалось, будто торпеда остановилась, а затем по полу под ногами вновь пошла пульсирующая дрожь — носовые мелты прожигали внешний корпус «Имперской истины».

Шарр отстегнул Жнеца. Он чувствовал, как позади него Первому отделению хочется убивать. Они уже достаточно долго ждали. Шарр поймал себя на том, что молится, чтобы на борту корабля не оказалось живых пленников. Ничего такого, что усложнило бы кровопролитие. Его единственным желанием было устроить бойню. Он отверг кровожадные порывы, стараясь сосредоточиться. Он не был Акиа.

Однако он мог убивать, как Акиа. Вышибные пластины на носу торпеды вылетели с глухим ударом, а вслед за этим послышался скрежет отходящих автозапоров. Освещение десантного отсека мигнуло, став из красного зеленым. Когда аппарель упала, Шарр уже пришел в движение. Рев Жнеца оттенял его собственное мертвенное молчание.

Снаружи была вопящая тьма. Авточувства Шарра выхватили бесформенные противоестественные фигуры, которые еще сильнее изуродовало осколочными взрывами, изрешетившими пробитый торпедой коридор. Сенсоры зафиксировали характерный, тошнотворный смрад варпа.