Красная помада для бибабо (СИ)

— Саш, чего ты? — спросил, обнимая. — Я тебя напугал? — теплый воздух его дыхания коснулся макушки.

Не имея сил отвечать, кивнула.

— Не бойся меня. — Попросил, поглаживая руками спину, потом немного отстранился, заглядывая в глаза и твердым тоном произнес: — Запомни. Я ни разу в жизни не поднял руку на женщину и никогда этого не сделаю. Поняла?

— Да. — Сказать вслух, что его слова в тот момент не играли особой роли, не достало силы. Страх по отношению к нему был комплексным. Он не касался именно физического аспекта.

— Иди сюда. Поговорим. — Подхватил и перенес на диван, где посадил на колени лицом к себе. Поза, как по мне, была провокационной и не подходила для серьезных разговоров, но вырываться я не стала.

Марк Янович взял мои руки и по очереди поцеловал ладони:

— Послушай меня. — Запнулся на секунду, собираясь с мыслями, и продолжил: — Одной из причин моего второго развода была ложь. И с тех пор я ее чувствую на невербальном уровне, понимаешь?

— Да.

— Не ври мне. Никогда. — Провел руками по плечам. — И все у нас будет замечательно. — Зацепил резинку в моих волосах и стянул ее; пропустил освободившиеся пряди сквозь пальцы. — У любого нормального мужчины есть две стороны. Светлая — для своих, темная — для чужих. Тестостерон так работает, физиология. И есть грани, переступать за которые не стоит, если не хочешь узнать мою изнанку. Хорошо?

— Да. — Происходящее почему-то напоминало триллер. Каждое сказанное им слово было пропитано предостережением. Это не только не успокаивало, а наоборот, заставляло конечности окаменеть окончательно.

Фридрих Ницше сказал: «… если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». Так вот я в тот вечер заглянула в глаза монстру и почувствовала откат. В его зрачках была пропасть, на дне которой колыхались хтонь мрак и жуть. Застывший взгляд кобры. И движения. Такие же страшные: плавные и предупреждающие.

Мне очень хотелось уйти от него, но инстинкт самосохранения заставлял замереть и не двигаться.

Марк Янович всегда поражал тем, что очень тонко определял мое настроение. И то, как он смотрел, только подтверждало это. Ему не нравился мой страх, но и остановить показательную порку уже не мог. А стоило мне открыть рот, и прошептать: «Я хочу домой», мои губы тут же накрыл его указательный палец.

— Солнышко, иди, набери ванну. Мне надо сделать пару звонков, и я присоединюсь к тебе через пять минут. — Распорядился, давая понять, что его слова не подлежат обсуждению. Потом снял меня с рук и поцеловал в висок.

Словно во сне, отправилась выполнять его «просьбу», стараясь даже не концентрироваться на том, что происходило. Меня словно рывком отбросило в октябрь прошлого года. Ощущения были точно такими же.

Вульф вошел ко мне спустя какое-то время с бокалом шампанского в руках и поставил рядом. Присел на бортик ванны, стянул через голову галстук, стал расстегивать рубашку.

— Саш, скажи: тебе хорошо со мной?

— Да. — Ответила, непроизвольно прикрывая грудь, так как вода до нее пока не доставала. То, что все было отлично и испарилось четверть часа назад, — сказать побоялась.

— Выпей. Это поможет тебе немножко расслабиться. — Он поднялся и ушел в душ. Вернулся минут через десять, не вытираясь и совершенно не заботясь о том, что с него ручьями стекала вода. Забрался в ванную и сел за мной в классическую позу — раскинув ноги и усадив меня между ними. Взял бокал и поднес ко мне.

- Я не хочу, спасибо. — Внутри у меня образовалась горечь, которая заняла все ниши и требовала разрешения. Делать вид, что все в порядке не могла.

Марк Янович подержал шампанское какое-то время, а потом отпил сам. Приподнял мою голову за подбородок и поцеловал, выпуская вино мне в рот. То, что пролилось — слизал. Это было настолько интимно и завораживающе, что я не нашла сил для сопротивления, и все же, проглотив, прошептала:

— Если ты еще раз включишь со мной режим «Дарта Вейдера» — мы расстанемся.

Он не ответил и снова потянулся к бокалу…

Почему я тогда проглотила обиду? Хотелось бы придумать красивое объяснение, чтобы выглядеть не как все остальные бабы, а типа я вся такая в белом, — но не стану этого делать. Извечные женские мотивы: это было недоразумение, все наладится, он хороший, мне с ним защитно/комфортно/спокойно (нужное подчеркнуть) и главное — не одна. Хоть и понимала, что будущего у нас нет, но иллюзия о возможном счастье не отпускала.

Конечно же, этот эпизод не исчез из памяти бесследно, но со временем страх и горечь заилились где-то на глубине души, уступив место примитивным радостям. А их мой директор насыпал не скупясь.

— Завтра напишешь заявление на отпуск. — Сообщил будничным тоном, отставляя ноутбук, на котором работал несколько часов кряду. Я отвлеклась от книги, которую читала с телефона и подняла брови. Конец марта месяца. Куда можно поехать в такое время? В Египте — лотерея с погодой, в Европе — холодно. Азия? Индия? Или, может, Магадан?

— Скоро начнется сезон, а там не до отдыха будет. — Пояснил он, поглаживая мои ноги, которые я примостила на его колени.

— Хорошо.

И только вспомнила про «Омут», как Вульф спросил: