Красная рябина

— Геночка, — уважительно сказала Алла, — ты посиди тут, мы недолго покупаемся.

Она бросилась в воду, и забрызгала, запенилась вода вокруг ее маленького, худенького тела.

Саша заходил в море иначе. Он подходил к воде, пригибался и с вытянутыми руками рывком кидался в нее.

Генка с завистью смотрел на них. Ну какой у него насморк? Разве это насморк? Один раз носом потянул, и готово — «купаться не смей».

Первым из воды вылез Саша. Он повалился на песок и долго лязгал зубами — никак не мог согреться. Генка накрыл его полотенцем, рубашкой.

— Грипп схватишь — узнаешь.

— И… и… ничего, п-первый озноб не страшен, в кннн-иге написано.

И тут с моря донесся истошный крик. Генка вскочил и увидел, что двое каких-то мальчишек тянут в глубь моря шину с накрепко вцепившейся в нее Аллой. Алла то высовывалась из воды, то совсем изчезала. Саша одним прыжком влетел в воду.

Он пытался отогнать мальчишек: то брызгал им в глаза водой, то молотил по рукам, но мальчишки только гоготали и тащили, тащили шину с замолчавшей уже Алкой. И вдруг она странно взмахнула руками и… пропала.

— Сашка! — заорал, замахал руками Генка. «Неужели Сашка не видит? Захлебнется ведь». — Сашка! — Генка изо всех сил вглядывался туда, где только что была Алла. «Ну же, ну оглянись!» — мысленно приказывал он Сашке. И облегченно вздохнул, когда Алла снова показалась из воды.

Саша подхватил ее и поплыл с ней к берегу.

Видно, ему трудно было после долгого купания и борьбы плыть с Аллой на спине.

Генка сочувственно смотрел на него. Если б не мать, которая всегда все узнает, он обязательно бы кинулся к ним.

Когда Саша подплыл, Генка бросился, чтоб помочь ему вынести на берег Аллу, но Саша неожиданно сурово отстранил его:

— Не трожь!

Совсем зеленая, Алла легла на песок, и сразу ее начало тошнить. Саша поддерживал ее за голову. А Генка стоял, переминаясь с ноги на ногу, и не знал, что делать.

— Ну как ты, Алк? — спросил он, когда девочка легла наконец на спину и утомленно закрыла глаза.

— Устала чего-то, должно, воды много наглоталась.

Мальчишки — те, что отнимали шину, — тоже вылезли из воды и остановились поодаль.

— Шину отдавайте! — крикнул им Генка.

Один из мальчишек поспешно подтолкнул шину, и она покатилась прямо к Генке. Он погрозил им кулаком. Они никак не отозвались на это, все стояли и смотрели на Аллу.

— Саша, — слабо попросила Алла, — ты только маме ничего не говори. Ей нельзя волноваться.

Она с трудом поднялась. Саша взял ее за руку и повесил шину через плечо.

— Давай понесу, — предложил Генка.

Но Саша даже не обернулся.

Ну чего он злится? Что Генка в воду не полез? Так знает же, что ему нельзя. И Алла жива, и шину отдали. Но, хотя Генка не мог найти своей вины, чувствовал он себя все равно почему-то виноватым и несчастным.

У подъезда дома с голубой крышей Алла, как всегда, остановилась и покричала:

— А-а-а-у-у!

Но голос подъезда сегодня был тихим.

На качелях в белом платье с книгой в руках сидела Тоня. Она снисходительно проводила глазами Сашу с Аллой, посмотрела на Генку:

— Поссорились? Эх вы… дети.

— Сама ничего не знаешь, а говоришь.

— Ах, пустяки. — Она уткнулась в Шекспира.

Генке не терпелось рассказать ей, услышать, что все правильно, что он иначе и не мог поступить.

— Пустяки? — И он стал рассказывать.

Тоня слушала с небрежной улыбкой, но постепенно улыбка сползла с ее лица.

— А ты что? — быстро перебила она, услыхав, что Алла исчезла под водой.

— А я что… сама слышала — нельзя купаться.

— «Купаться»! Да я бы… Да ты знаешь… У нас тут женщина тонула, так один безрукий кинулся спасать. Без-ру-кий! Он и плавать-то не мог, а кинулся за ней.

— Так тонула же.

— А ты откуда знал, что Алла не потонет?

— Там ведь Сашка был.

— Эх, ты… — Тоня отвернулась, словно ей противно было смотреть на такого человека.

— А ну вас всех, — сказал Генка, и ему, как маленькому, вдруг захотелось заплакать.

Вечером, как всегда перед сном, пришла мать. Она была уже совсем черная от загара, молодая, красивая.

— Лежишь уже? Молодец. А я тебе лекарство принесла.

— Какое лекарство?

— Вот это. Нюхай, и все пройдет.

— Да ничего у меня и нет.

— Есть или нет, а на всякий случай не помешает. Не купался сегодня?

— Нет. Мам… А сегодня Алка чуть не потонула.

— Господи, этого еще не хватало. Как же так?

И Генка опять стал рассказывать. Мать внимательно слушала.

— А ты что? — как и Тоня, спросила она.

— Ты же не велела купаться.

— Конечно. Тем более там Саша был. И кроме того, я тебе раз навсегда запретила лезть в драку.

— Я не лез, — угрюмо сказал Генка. — А если бы потонула?

— Но ведь не потонула же, о чем говорить?

Мать встала, легко прошла по комнате, заглянула в зеркало.

— Ну спи, я пойду.

Ушла и оставила в комнате только едва слышный запах духов.

Первый раз, сколько помнил себя Генка, он не смог удержать слез. А почему ему плакалось — он и сам не гнал.

Скучно стало во дворе. Алла шила в своем палисаднике платья куклам. Сашка где-то пропадал, наверное, собирал свой утиль. Генка ходил один купаться, пересматривал от скуки альбомы с фотографиями разных артистов.