Красная роза печали

– Конечно! Иностранцы вообще пачками берут. Наденут дома на свою болонку кучу медалей и говорят соседям, что она у них герой-спасатель.

– Совсем у людей крыша поехала!

– Спрос рождает предложение, – наставительно произнесла Надежда. – Да, что я тебя звала-то! Евдокию вчера убили!

– Какую еще Евдокию?

– Да дворничиху из соседнего дома, она у нас раньше работала, маленькая такая и голос визгливый, вспомнил?

– Ну, вспомнил, а что?

– А то, что нашли ее вчера утром на лестнице с ножом в груди и с розой. И записка тоже была – «С днем рождения!».

– Да ты что? А у нас еще не знают…

– Еще бы у вас знали, когда милиция-то районная приезжала. Вон, из нашего сорок пятого отделения. И Павел Савельич приходил, участковый. А к вам когда еще дойдет!

– Точно это?

– Как в аптеке. Информация, считай, из первых рук. Наша Мария Петровна гуляла сегодня с Тяпой.

– Какая Мария Петровна?

– Сергей, ты меня не зли! Ты что, Марию Петровну не знаешь из сто шестой квартиры? И Тяпу?

– Так информация-то от Тяпы, что ли?

– Слушай, я тебя убью! Евдокию нашла Маргарита Ивановна, зубная врачиха. Ее собака в полседьмого подняла, они и пошли, а Евдокия на лестнице лежит.

– А чего они поперлись в такую рань?

– Ну, понос у Рамзеса был от пирожных с кремом! А сегодня Мария Петровна с Маргаритой целый час гуляли, и Тяпа с Рамзесом, так что все верно тебе рассказываю.

– Ничего себе информационная служба у вас поставлена!

– Так что жди, скоро тебя третьим трупом озадачат.

– Да я и с этими двумя не знаю, что делать. Эксперт говорит, ножи самые обыкновенные, немецкие, лазерной заточки, про розы мало что можно сказать, а фломастер на записках одинаковый. И ты понимаешь, видно, что человек-то орудовал не случайный, не первых попавшихся теток убивал. Потому что, во-первых, – дни рождения действительно у них в это время были. С директрисой он прямо в тот же день угадал, а с вашей Сталиной чуть раньше постарался, дня на два, что ли…

– Дело серьезное, трудно подгадать в аккурат к самому праздничку! Скорей всего Сталина в день рождения на дачу не поехала бы, вот он и не стал откладывать.

– А во-вторых, – подхватил Сергей, – если Сталину пришить легко, потому что там в Мамино народу-то нету, то с директрисой все посложнее. Как он в школу попал? Скорее всего ключи имел от черного хода.

– Ключи-то он мог запросто подобрать, какие там в школе замки?

– Я проверял: у черного хода решетка и замок висит амбарный. Все это говорит только об одном: он готовился к преступлению заранее, и тетка ему знакома.

– Значит, и между покойницами была связь!

– А ее-то как раз я и не могу обнаружить… Хожу, как дурак, людей опрашиваю, а толку – чуть. Вот ты говоришь, что теперь он еще одну ножом пырнул…

– Какие, говоришь, ножи-то?

– Немецкие, из набора, в каждом ларьке продаются.

– Так это не немецкие, а турецкие, я в газете читала, у немецких клеймо не так расположено. Постой-ка! – Надежда порылась в кухонном столе и вытащила запечатанный набор ножей. – Мне подарили, я еще не раскрывала. Такие ножи?

– Да, такой набор, пять ножей.

– Пять, говоришь? – Пораженные одной мыслью, они уставились друг на друга. – Ой, Сережа, попомни мои слова, будет у тебя еще два трупа!

– Типун тебе на язык, – окончательно расстроился Сергей.

В понедельник Сергей с утра поехал поговорить с родственниками Софроновой Сталины Викентьевны. Зачем это нужно, он и сам хорошенько не представлял, потому что вряд ли родственники могли что-нибудь знать про убийцу, но Сергей решил, что волка ноги кормят и что, возможно, его осенит, так сказать, по ходу дела. Выйдя из трамвая на нужной остановке, он посмотрел в бумажку с адресом. Так, дом шестьдесят два, квартира восемьдесят. В квартире, однако, никто не открыл, тогда Сергей поразмыслил и спустился на этаж ниже. Он рассуждал просто: во-первых, нижние соседи всегда лучше слышат, когда наверху скандал, беготня и топот, во-вторых, если протечка или штукатурка сыплется, то нижние соседи страдают и отношения портятся, а когда у соседей отношения натянутые, можно про них узнать много интересного. Сергею повезло: в нижней квартире ему открыла, не спрашивая, бойкая бабуля. На строгое замечание, что вот, мол, предупреждает вас милиция, а вы все равно в дом всех пускаете, не спрашивая, бабуся махнула рукой и сказала, что она Сергея в «глазок» видела и сразу определила, что человек порядочный, а дома одной скучно. И если надо что-то про верхних соседей узнать, то лучше, чем она, этого никто не расскажет, а у нее, бабули, сейчас как раз время есть, пока внуки из школы не пришли, а обед она вчера на два дня сварила.

Заручившись согласием Сергея, бабуля начала рассказывать гладко, без наводящих вопросов, видно, уже не раз верхнее житье-бытье обсуждалось на лавочке.