Красная роза печали

– Не любили, – честно ответил профессор. – И даже не могу сформулировать, за что конкретно. Ну, конечно, обедать с ней никто не ходил, потому что она в столовой норовила про своих гельминтов рассказывать. А от этого у любого аппетит пропадет. По той же причине на юбилей я ее не позвал – всем бы праздник испортила. Вы вот на меня смотрите, и вижу – усмехаетесь: ерунду, мол, профессор Земляникин несет. За скверный характер, мол, не убивают. А я про убийство ничего и не знаю. Просто вид у нас никто не станет делать, что расстроены мы. В коллективе теперь легче дышать станет. Потому что ее ведь не только не любили, но и боялись. Если, не дай бог, поссорится с ней кто – обязательно с ним неприятность случится. И вроде бы никак с Риммой эта неприятность не связана, а только обязательно гадость какая-нибудь получится. Вот, к примеру, случай с Борей, он на кафедре мериносов, вы его в коридоре встретили, кудрявый такой. Вызвала его Римма как-то к себе и велела банки с глистами переставлять. А он случайно разбил сосуд с нематодами. Римма раскричалась, тогда Боря тоже ответил ей в том смысле, что сама бы со своими глистами возилась, а его тошнит. И что вы думаете? До этого послал он документы в Штаты на конкурс в университет в Чарлстоне. Там вакансия, ему уже обещали… а тут вдруг – сразу же приходит отказ! Или Валентина Холмогорова с кафедры свиноводства. Сделала Римме замечание в столовой, так сразу в этот же день, по дороге с работы, сломала ногу. А она женщина крупная, весит много, с трудом перелом зажил, долго в больнице провалялась. Верите, дамы наши считали, что Римма… ну не то чтобы ведьма, но что-то такое умеет, и на работе в ящике столов держали аметистовые щетки.

– Что еще такое? – удивился Сергей.

– Да вот, – профессор смущенно протянул ему кусок кристалла. – Когда кристаллы аметиста вот так срастаются в природе, это и называется – аметистовая щетка. Считается, что это предохраняет от дурного глаза. Лет пятнадцать назад ездили мы в экспедицию на Алтай, оттуда и привезли.

– Да-да, – рассеянно проговорил Сергей. – Знаете, по некоторым признакам можно думать, что убийца – чужой человек, посторонний.

– А я вам о чем говорю? – обрадовался профессор.

– Но у вас там внизу кто угодно пройдет.

– Да, то есть вечером-то народу немного, может, дежурная и заметит, а днем спокойно можно пройти, – согласился профессор.

– Ладно, – поднялся Сергей, – мне бы еще со сторожем поговорить и с уборщицей. Кстати, что вы о них мне рассказать можете? Что за люди?

– Васильич в институте немногим меньше меня работает, все его знают.

– А уборщица?

– Анна Давыдовна?.. Вы знаете, она вообще-то не уборщица. Она раньше на кафедре крупного рогатого скота работала, старшим научным сотрудником. Но вот года два назад несчастье у нее случилось, – профессор поморщился. – Не подумайте, что я сплетни собираю. Просто столько лет в одном котле варимся, все про всех знаем. Так вот, у Анны муж ушел. И она на этой почве даже в больницу попала, в клинику нервную. Долго болела, похудела – одни глаза остались. Раньше-то видная женщина была. А потом выписали, куда идти? Ей пятьдесят лет, кто возьмет на приличное место? Ставка у нее маленькая была, хоть и кандидат, почти доктор, но сами знаете, какие сейчас в науке заработки. Вот она и попросилась к нам уборщицей. Так ей удобнее – неполный рабочий день, она говорит, что еще где-то подрабатывает. Вы поговорите тут у меня, я выйду. И еще, – он остановился и поглядел Сергею в глаза, – вот как раз у нее-то с Риммой никаких конфликтов не было, никогда. Она женщина безобидная.

Через минуту в дверь заглянула уборщица и молча остановилась на пороге, устало опустив руки.

– Садитесь, – кивнул Сергей. – Вы Анна Давыдовна Соркина?

– Да, – еле слышно ответила она.

На лице женщины, усталом и равнодушном, жили одни глаза. Глаза выделялись, словно они совсем не с этого лица. Они были живыми. Сергей задумался – где он видел такие глаза. И только под конец беседы вспомнил, что глаза такие видел в Русском музее на картине художника Александра Иванова «Явление Христа народу» много лет назад на экскурсии в восьмом классе.

Женщина села и ответила на все его вопросы спокойно и подробно, ничуть не смущаясь. Сергей вспомнил, что и ребята, которые выезжали по сигналу на труп, рассказывали, что свидетельница попалась толковая, не падала в обморок и немногословно, но четко отвечала на поставленные вопросы. Мертвую Римму она не боялась, к выпавшему из банки цепню относилась совершенно спокойно. Теперь понятно, почему, думал Сергей, она сама биолог.

После его ухода профессор Земляникин заглянул в собственный кабинет. Анна Давыдовна сидела в кресле, закрыв глаза.

– Анна Давыдовна, вам плохо? – испугался профессор.

– Что вы, не надо беспокоиться, просто устала, – она сделала попытку встать.

– Сидите, отдыхайте, – замахал он руками. – Трудно вам, при такой работе?

– Кому сейчас легко, – отшутилась она.