Красная сестра (ЛП)

— Нона, — сказала она, не оборачиваясь.

Нона узнала этот голос:

— Гесса?

Гесса повернулась на костыле. Длина одеяния скрывала ее иссохшую ногу, но только кончик ботинка касался земли с этой стороны:

— Мы проделали долгий путь от клетки Гилджона.

Нона обхватила ее руками прежде, чем та успела моргнуть:

— Они убили Сайду.

— Мне очень жаль. — Гесса неуверенно подняла руку, чтобы похлопать Нону по плечу.

— Как ты здесь оказалась? Почему я тебя не видела? — Нона отпустила ее и отступила назад.

— Я была в санатории. Сестра Роза хотела оставить меня там, пока я не избавлюсь от кашля. — Гесса стукнула кулаком по своей узкой груди. — Я здесь уже несколько недель. Гилджон пытался продать меня в Академию, но я провалила их тесты. Они сказали, что я им не подхожу, квантал, может быть, но определенно не марджал. Он пытался продать меня трем разным магам. У них такие большие дома, Нона! Я думала, мы идем в императорский дворец...

— НоооОООооона! — закричала Клера из северной двери. — Мы опоздаем!

— Иду!

— Нам лучше поторопиться. — Гесса переместила свой вес и выставила вперед костыль.

Костлявые ладони легли на плечи им обоим:

— Вижу, язычницы нашли друг друга! — между ними протиснулась Сестра Колесо. — Крестьянка и калека сговорились. Мы скоро очистим эти грязные маленькие мозги. Очистим от ереси и лжи, чтобы Предок мог найти вас достойными. Даже простая глина может быть сформована и обожжена в нечто ценное.

Нона открыла рот, чтобы сказать что-то резкое:

— Я...

— Да, Сестра Колесо! Я с нетерпением жду нашего урока Духа. — Гесса улыбнулась монахине так мило, что Нона почти поверила, что она говорит правду. — Но сейчас нам лучше уйти, иначе на нас рассердится Госпожа Путь.

Сестра Колесо издала звук отвращения и отпустила их обоих, вытирая руки о свою рясу:

— Тогда быстро!

Гесса довольно быстро зашагала со своим костылем, ее высохшая нога качалась под юбками. Нона прибавила скорость, оглянувшись на Сестру Колесо, которая теперь направлялась к куполу:

— Не нравится мне эта старуха!

— Ха, с Колесо можно иметь дело, если ты знаешь ее повадки. — Костыль, нога, костыль, нога. — Подожди, пока не встретишься с Отравительницей. Вот она действительно страшная!

Нона вошла в Башню Пути вместе с Гессой через восточную дверь. Послушницам полагалось проходить через определенную дверь, но никто не знал, через какую. Все четыре двери вели в одну и ту же комнату — гулко пустую, с каменной винтовой лестницей посередине, а по стенам висели самые странные картины, которые Нона когда-либо видела, хотя, по правде говоря, она никогда не видела картин до тех пор, пока она не вошла в комнаты ринг-бойцов в Калтессе. Пока Гесса поднималась по лестнице, Нона оглядела около двух дюжин портретов; на них были изображены только монахини, но с непокрытыми волосами и самыми необычными фантастическими дополнениями. У одной не хватало половины лица, а из разреза, на черном как ночь фоне, торчали лохмотья. У другой вместо одного глаза была красная звезда, лучи которой тянулись во все стороны. У третьей не хватало рта, зато из волос торчали цветы, которых Нона никогда не видела — темно-синие, как вечернее небо.

— Нона!

Она помчалась вверх по лестнице вслед за Гессой. Лестница казалась достаточно длинной, чтобы достичь вершины башни, но не было дверей в какие-либо комнаты по пути. Она выходила прямо в середину классной комнаты. По крайней мере, Нона предположила, что это классная комната, хотя она больше походила на церковь. Если не считать стульев, на которых сидел Красный Класс, и большого окованного железом сундука в передней части, комната была совершенно пуста. Но даже в ней была своя красота. Четыре высоких и узких окна разбивали свет на множество цветов. Дюжины плиток из цветного стекла превращая каждое окно в светящуюся абстрактную картину, отбрасывавшую красные, зеленые и синие тона на стены и пол. Какое-то мгновение Нона только и могла, что таращиться на чужеродное чудо этого места.

Монахиня, стоявшая перед сундуком, была самой старой из всех, кого Нона видела. Возможно, самая старая женщина, которую она когда-либо видела. Старшая сестра Наны Эвен, Ора, умерла год назад. Мать Ноны утверждала, что эта женщина видела, как приходили и уходили восемьдесят лет. И все же, даже лежа на погребальном костре на площади перед каменным домом Серого Стивена, старая Ора выглядела совсем юной по сравнению с Госпожой Путь.

— Садись, Гесса. — У старой монахини был удивительно молодой голос. — И ты тоже, послушница?..

— Нона. — Нона взяла стул, на самом деле чуть больше табуретки, со спинкой в виде одной узкой доски.

— Война? — Госпожа Путь подошла на шаг ближе и наклонилась вперед.

— Нона! — почти крикнула Клера.

— А, Нона. — Монахиня хлопнула Нону по плечу. — Как королева-торговка?

Нона была не единственной, кто ответил на этот последний вопрос пустым взглядом, хотя она и заметила, что Клера кивнула.

— Неважно... неважно. — Госпожа Путь отошла, качая головой. — Это было давно, и все ее сыновья превратились в прах.