Красная сестра (ЛП)

В любом случае Нона подвела Сайду. В нескольких ярдах от того места, где Раймел ранил ее, Нона схватила его за горло... и все же он жив. Ей достаточно было подумать о своих собственных неудачах и о своей подруге, и ее охватывал гнев. Как и боль.

На это требовалось время. Время разжечь гнев и дать ему разгореться до белого каления, время позволить ее боли подняться из глубоких и скрытых мест, где она ее хранила. Но она могла сделать это, и каждый раз, когда она делала это, Путь сливался с хаосом ее мысленного взора. На мгновение он появлялся, вытягиваясь перед ней, извиваясь из стороны в сторону, словно белая змея в предсмертной агонии. И в следующее мгновение ее швыряло на него с пугающей скоростью.

В первый раз, когда она коснулась Пути во время одного из таких путешествий, она коснулась его мимолетным прикосновением, и энергия этого прикосновения вырвалась из нее с грохотом, от которого задребезжали ставни в монастыре и птицы по спирали полетели к земле, убитые в полете. Звук был настолько громким, что никто не знал, откуда он донесся. Сестра Правило предположила, что в многочисленных пещерах, пронизывающих плато, произошел какой-то обвал.

Во втором и последующих случаях Ноне удавалось направить энергию Пути в скалу, разбивая известняк, превращая его в порошок, но не причиняя никакого ущерба, который мог быть замечен из монастыря. Однако после дюжины или более попыток, несмотря на все ее усилия замедлить приближение, обрести равновесие, как на меч-пути, и осторожно продвигаться вперед, ей удалось сделать всего один шаг или, возможно, скользящий второй шаг, прежде чем Путь сбрасывал ее.

— Нона?

— Да? — Нона подняла глаза, заново открывая для себя комнату, великолепные цвета окон, послушниц со всех сторон на своих стульях и Сестру Сковородка, стоящую перед ней. — Да, Госпожа Путь?

— Мне показалось, что ты переходишь черту между безмятежностью и сном. — По комнате прокатился смех.

— Простите, Госпожа Путь.

— Я сказала, что ты будешь сопровождать меня в Академию.

— Я?

— А еще Гесса и Арабелла. Я отвожу туда кванталов Серого Класса каждый год в двадцатый седьмой день. Если они у нас вообще есть. Очень важно, чтобы вы подверглись воздействию чар марджал; точно так же магистры Академии считают, что их ученики должны знать кое-что о магии Пути.

Прозвучал голос Брея, и Сестра Сковородка нахмурилась, слушая затихающий звон, прежде чем, с несвойственным ей раздражением, махнуть рукой, распуская класс. Стул Клеры чуть не перевернулось, когда она вскочила с него и начала проталкиваться, чтобы первой спуститься по лестнице.

Вечером, когда Нона подошла к столу в трапезной, она обнаружила, что Клера уже атакует миску с тушеным мясом. Дарла занималась ножкой, которая, казалось, была добыта из лебедя, а не из курицы, и, казалось, была полна решимости сгрызть мясо до костей, ее щеки и подбородок были покрыты жиром.

— Ты опоздала. Не похоже на тебя, — умудрилась выдавить из себя Дарла, не прекращая работать с ножкой. Из всех послушниц только у Дарлы был больший аппетит, чем у Ноны.

— Сестра Колесо поймала меня и прочитала нотацию. — Это было враньем — она снова попыталась идти по Пути, добравшись до него в гневе. Как обычно, ее попытки замедлиться и управлять им привели к тому, что через несколько мгновений ее выкинуло с Пути. Безумие разбитого камня и трещины, которые тянулись на ярд или больше в скале — вот и все, чем она могла похвастаться.

— Я видела, как Колесо шепталась с Йишт за свинарниками. — Клера не поднимала глаз от своей миски, говоря между полными ложками. — Я думаю, они вместе что-то замышляют.

Нона огляделась в поисках Зоул, но девочки не было. Шерзал часто посылала ей посылки с едой, чтобы удовлетворить ее «этническую диету», и Зоул можно было найти едящей их в аркаде. Обычно еда походила на сушеную рыбу, иногда с тревожными намеками на щупальца. Иногда напоминала кубики жира, почерневшие от времени; от их вони у Ноны слезились глаза. Никто никогда не просил поделиться.

Нона положила себе тушеного мяса и кусок хлеба, втиснувшись между Клерой и Кетти.

— Сестра Колесо скорее отрежет себе нос, чем пропустит пение четвертого псалма перед едой. Она последняя монахиня во всей вере, которая может замышлять заговор против церкви.

— Может быть, не против церкви. — Ара выдвинула стул с другой стороны стола и наклонилась за хлебом. — Может быть, она не считает тебя частью церкви, Нона. Ты умудряешься уничтожить каждую молитву, которую она заставляет тебя учить.

— Я правильно произношу слова!

— Ты произносишь их так, словно молитва — смертельная угроза. Даже если бы все не знали, что ты ее ненавидишь, им достаточно было бы послушать тебя на уроке Духа, чтобы в этом убедиться. — Ара села.

— Я не ненавижу ее, — Нона прожевала и проглотила. — Просто она мне очень, очень не нравится.

— В любом случае, — сказала Ара. — Забудь про Сестру Колесо, через четыре дня мы поедем в Академию!