Красная Шапочка, черные чулочки

- И никаких Ван-Тейманов? - вдруг улыбнулся Ося и толкнул Нару локтем. - Никаких гербов в брачную ночь? Расслабься, старуха! Закатимся в разврат немедленно!

И его вырвало на пол.

Нара заплакала.

- Прекрати реветь! - потребовала я, стуча зубами. - Это у него нервное, ничего страшного. Меня тоже в детстве тошнило, когда я думала о мертвых.

- Мне жалко! - всхлипывает она.

- И мне его очень жалко, перестань, не то я тоже зареву!

- Мне себя жалко! У всех есть папы, даже по два сразу, а у меня - ни одного!

- Зато у тебя есть два брата, две племянницы и Ося. Ося, кстати, тоже брат.

- Нет! - крикнула Нара.

- Как это - нет? Спроси у Еремея Срулевича - по документам он твой сводный брат. Отведи брата в ванну и помоги ему переодеться. Оставшись одни, мы с Ериком кое-как вытерли пол салфетками и совершенно спонтанно пошли к бару.

- Все еще не научилась пить водку? - спросил он, наливая мне мартини.

- Ерик, у тебя нет чувства чего-то незавершенного, недоделанного?

- Такого чувства у меня нет, - заявил Ерик. - Все, что можно было испортить, ты испортила. С такой информацией да умеючи мы бы могли так уделать Генерала!..

- Я не собиралась его уделывать.

- Почему ты рассказала такое при детях? У тебя что, соображалка отказала? Ты понимаешь, что-нор-мально воспитанные взрослые люди не говорят подобных вещей в присутствии детей, пока не обсудят все между собой?

Он злился и запрокидывал в себя одну рюмку за другой.

- А я не нормально воспитанная и, наверное, еще не совсем взрослая!

- Догадываюсь, - хмыкнул Ерик.

- Я выросла без отца, в десять лет узнала, что он меня... как это? зачал, когда ему было семнадцать - совратил собственную учительницу!

- Ну, это все объясняет! - с серьезным видом кивнул Ерик. - К психиатру твои родители не пробовали обращаться? Ты вообще с нормальной наследственностью?

- Пробовали! Папочку направили к психиатру, которого он тут же совратил, и психиатр тоже от него забеременела!

- Скажите пожалуйста! Постой. - Он задумался и совсем неплохо для выпившего столько водки утомленного юриста сообразил: - Агелена? А ее мама психиатр? Да уж... - Отставив бутылку, Ерик дошел до дивана и свалился в него, тут же развалив в сторону колени. - Вырасти в подобном окружении - это как иметь пропуск в любую склоку. Где ты взяла медальон?

- Нашла в коробке с тампаксами.

- Понимаешь, Нефила, - проникновенно обратился ко мне Ерик, и я почувствовала, что его все-таки слегка развезло. - Не бывает так, чтобы взяла упаковку с тампаксами, вынула один, стала его заправлять себе в определенное место, а там - здрасьте! - медальон с биологическими доказательствами отцовства. Ну не бывает!

- Бывает, - отмахнулась я. - Я нашла в ванной Синички все таким, каким это было в тот самый день. Даже трусики на вешалке висят. Меня это насторожило.

- Что именно? Трусики?

- Да. Я легла в ванну, чтобы посмотреть на все ее глазами. Взяла упаковку тампаксов, выпотрошила ее и нашла медальон. Это просто.

- Действительно... - задумался Ерик. - После смерти Синички Генерал весь дом перерыл в поисках предсмертной записки. Но в коробку с тампаксами он не полез. Это Синичка правильно придумала - туда Генерал бы в жизни свой нос не сунул. Допустим, все так и было. С чего ты взяла, что в медальоне фотография Кобрина? Ты хорошо его запомнила, да? Когда увидела умирающего в лесу, так ведь?

- Ерик, в медальоне фотография шестнадцатилетнего мальчика! Я просто кое-что сопоставила, обдумала...

- Ты очень хитрая, - погрозил Срулевич пальцем. - Но такого не могло быть. Чтобы я чего-то пропустил из любовных дуэлей этой троицы? Никогда. Вдруг ты ошибаешься?

- Синичка покончила собой, когда узнала о смерти Кобрина. Если я ошибаюсь, пусть Ося теперь сам решает - выяснять ему, кто является отцом, или не выяснять. У него есть волосы Кобрина, а у следователя есть результаты анализов по сгоревшему телу. Результаты анализов...

Я застыла, глядя в стекло, отражающее люстру на потолке. В стекле тоже люстра. Кто скажет, что нет?..

- Что?.. - проследил за моим взглядом Ерик, попробовал привстать, но потом отказался от этой попытки.

- Посмотри на оконное стекло. Что ты видишь?

- Кто-то под окном, да? Выключи свет!

- Никого там нет. Что ты видишь в оконном стекле?

- Что я вижу?.. Ничего не вижу. - Он все-таки нашел в себе силы привстать. - О, теперь морду свою вижу.

- Правильно. - Я совсем обессилела от своего открытия. - Люстру видишь?

- И люстру вижу.

- Это не люстра, это ее отражение, но ты говоришь, что видишь люстру! Понимаешь? - вскочила я и забегала по комнате.

- Эко тебя развезло от ста граммов мартини. Что ты еще придумала? Видишь люстру - не видишь люстру... Нефила! - вдруг сказал Ерик севшим голосом. - Посмотри, там точно кто-то есть! С той стороны стекла! Ложись!

С необычайной прытью Ерик вскочил с дивана, пронесся к выключателю, ударил по нему ладонью, после чего бросился на пол, увлекая меня за собой.

Мы рухнули со страшным грохотом, потому что я, падая, зацепила стол с чайником и чашками.