Красная Шапочка, черные чулочки

– Ваш заведующий отделом надеется разворошить большую навозную кучу и не испачкаться? Так не бывает. Отправьте сами все собранное в прокуратуру!

– Без заявления конкретного лица это совершенно бесперспективно. Дело вернут на дополнительное рассмотрение моему вышестоящему руководству. Ну и что такого? Несколько увольнений, скажете вы, а потом его все равно с почетом на пенсию. Да только дела после этого никакого не останется. Развалится дело.

Я задумалась. Потом спросила:

– Что вы видите в окне?

Если он скажет – черноту, ничего писать не буду. Смешной этот следователь Докучаев.

– Вижу люстру, стол и мужчину с женщиной за столом. Между ними металлический чайник. Серебро?

Он видит мужчину и женщину за столом. Он видит серебро. Он видит серебро в отражении?..

– Подарок мужа на день рождения. Три года подряд он дарил мне серебряную посуду.

– Любите серебро? – заскучал следователь.

– Ненавижу серебряную посуду. Давайте бумагу и ручку. Я напишу заявление. Только сначала договоримся. Вам известен такой юридический термин – устное соглашение?

– Конечно, известен, – засуетился следователь.

– Мы сейчас с вами оговорим некоторые пункты нашего устного соглашения. Поклянитесь, что выполните их.

– Что? Поклясться? Вот, пожалуйста, бумага, ручка… Клянусь, что выполню.

– Хорошо. Вы собираетесь по моему заявлению начать против Генерала дело о заказном убийстве Гамлета Ван-Теймана, так?

– Да-да, сначала я вам продиктую «шапку». Вот здесь, в правом углу, с середины листа…

– Вы собираетесь довести это дело до суда?

– Конечно! – сильно удивился Докучаев, подумал, усмехнулся и погрозил мне пальцем. – А вы собираетесь остановиться на угрозах?

– Я буду делать все, что вы скажете, а наше устное соглашение заключается в следующем. Вы обязуетесь относиться ко мне с профессиональным участием и доверием, как бы это дело ни повернулось.

– Вы хотите сказать, – напрягся следователь, – что это вы заказали мужа?

– Нет. К смерти Гамлета я не имею отношения. – Слишком самоуверенно сказано, слишком. Подумав, добавляю: – Разве что весьма косвенное. Я хотела сказать, что дело может не дойти до суда. Дело об обвинении Генерала в заказном убийстве своего бывшего зятя может в силу новых обстоятельств не дойти до суда.

– Это уже не ваши проблемы, – с облегчением вздохнул Докучаев. – Позвольте заниматься подобными вещами специалистам.

– Так вы согласны? – спросила я, занеся ручку над листом бумаги. Над серединой этого листа, ближе к правому краю.

– На что? На то, что буду относиться к вам с доверием? Клянусь!

– Я, со своей стороны, обещаю говорить вам только правду и предупреждать о неожиданных поворотах этого дела, которые возникнут по моей инициативе. Диктуйте. Я готова.

Ближайшую неделю мы с детьми были заняты переездом. Всю эту неделю ровно в семь вечера Ося по моей просьбе шел к дедушке с бабушкой и проводил там время до десяти. Он не рассказывал, о чем там говорят и как с ним обращаются, он ни разу не опоздал вернуться, он посерьезнел и заметно повзрослел – это следует хотя бы из того, что он перестал пускать Нару к себе в постель!

Я нигде не нашла телефона Гамлета. И еще не смогла найти герб клана Тейманов. Все перерыла – нигде нет! Черт с ним, с гербом, но телефон!.. В какой-то момент, плохо сознавая, что делаю, я набрала его номер и застыла, отсчитывая гудки. «Абонент отключен или находится в недоступном месте….»

Для бабушки Тили недоступных мест не было!..

– Спроси у Оси, – посоветовала Нара.

– Если бы Ося взял, он бы давно сказал, – отмахнулась я. – Он бы… он…

И у меня что-то щелкнуло вдруг в голове, и я прокляла свое воображение и отсутствие невинности в том понимании, что не бывает очень плохих поступков – бывает роковое скопление случайностей.

– Никогда, слышишь? – вцепилась я в Нару, – Никогда не спрашивай у Оси об этом телефоне. Поклянись!

– Да на кой он мне сдался?!

В последний вечер мы с детьми уселись в подвале смотреть фильм по старому кинопроектору на натянутой простыне. Съели целый противень эклеров со взбитыми сливками и клубникой. Над нами падали стулья, кто-то бегал по комнатам и стучал в стены, а здесь, в подвале, под музыку Баха с пластинки ужасно клыкастый вампир высасывал на простыне женщин, младенцев и даже парочку коров завалил, на могилах падали кресты от вылезающих снизу мертвецов, и распятие с чесноком не помогало. Обнявшись, мы, перемазанные кремом, тряслись от ужаса, и только когда рвалась пленка, оживали и переводили дух, но ни разу никто не спросил, что там – наверху?

А наверху Генерал, получивший повестку в прокуратуру, и Ёрик, наконец разобравший накопившуюся дома почту, встретились на лужайке перед домом. Генерал загнал Ёрика в дом, бросался предметами и жутко матерился. Ёрик, уверенный, что на Генерала завели дело именно из-за его письма нотариусу, прощался с жизнью и особо не огрызался.

Поднявшись из подвала, мы обнаружили их еле живых, свалившихся в моей спальне на пол с разных сторон кровати. Оба – потные, оба – зажимающие правой ладонью левую сторону груди.