Красная Шапочка для оборотня

– Ладно, – губы тронула неуверенная улыбка. – Мои родители погибли в пожаре, когда мне было, – и задумалась на мгновение, – лет пять вроде бы. И я оказалась в детдоме. Это хорошо, что отец научил меня сдерживаться. Даже в полнолуние.

– Как так? – нахмурился медведь. – Разве это возможно?

– Видимо. Я не знаю. Но это помогло мне в приюте. Не представляю, что было бы, обернись я при всех, – вдруг снова замолчала, втянула носом воздух. И словно ненадолго выпала из пространства и времени. Заговорила так же внезапно. – Выпустилась на год раньше, в опеке напутали с датой моего рождения. По документам мне сейчас как бы девятнадцать. Нужна была работа, жильем к счастью обеспечили. И я устроилась нянечкой в детский сад, – сейчас из-под повязки потекли слезы. – Недели даже не проработала. У дома мешок на голову, укол в шею и все. Очнулась в клетке.

– Что они с вами делали? Простите, если вынуждаю вспоминать, но для нас это важно.

– На мне они изучали степень и скорость регенерации. Хотели понять, есть ли предел. Для чего им это было нужно, я не знаю. Нам ничего не говорили, только приходили, проверяли, забирали на очередные процедуры. Мне, наверно, еще повезло. Во время операций давали наркоз, но вот когда просыпалась… – слезы так и ползли по щекам.

– Ваше зрение восстановится, просто надо подождать.

– Я понимаю.

Сколько же пережила эта хрупкая девочка? Но держится все равно молодцом, сильная духом волчица.

Спустя час Саша вернул Настю в палату.

– Большое вам спасибо, Александр Семенович, – девушка села на кровать и достала из кармана ромашку. Когда только успела сорвать. Она вдохнула аромат цветка, потом еще…

– И вам спасибо, Настя. Отдыхайте…

Медведь ехал домой в странном состоянии. Пить уже не хотелось, история девушки подстегнула что ли. И Саша в оный раз восхитился силой духа юного создания. А под конец пути мысли снова вернулись к Яне, снова вернулась боль, обида, непонимание в целом этой жизни. Когда вроде стараешься быть достойным, стремишься к лучшему, готов на все, а тебе предпочитают мудака. И где справедливость? Где логика? Что он не так сделал? Вдруг смс от Елены прилетело. Она просила завтра опять приехать и помочь. Почему бы и нет? Давал же клятву Гиппократу. И Настю сможет еще раз сопроводить во двор. Ей нужен свежий воздух, вон как преобразилась, стоило выйти на улицу. Девушке сейчас необходима поддержка.

Дома он привел себя в порядок, потом сводил старших племянников к пруду, те уж больно просились порыбачить, после чего поужинал без особого аппетита, даже варенье малиновое не согрело душу. Кстати, а почему бы не угостить Настю? Хоть она и не медведица, но какое здравомыслящее существо в принципе откажется от малинового или земляничного варенья? Это же антистресс в чистом виде. Да, точно… Несколько баночек завтра прихватит с собой.

В доме Семена с Ольгой тоже не все гладко было. Медведь нашел свою полярницу на веранде заплаканную. Голубые глаза сияли ярче обычного, ветер высушил слезы, но оставил на коже соль. Семен тут же напрягся. Ольга для него была всем на свете, и если она плакала, что в целом происходило нечасто, его сердце начинало выпрыгивать из груди. Чего стоили недавние события.

– Ты чего? – немедленно развернул ее к себе, заглянул в глаза.

– Ничего, – помотала головой и хотела уже отвернуться, но он не дал.

– Нет, нет… так не пойдет. Скажи, кто осмелился тебя расстроить, и я выверну его шкурой внутрь.

– Никто, Сём. Никто. Просто нервы сдают последнее время.

– Олькен, выкладывай, давай. Ты знаешь, я не отстану.

И она все-таки высвободилась из его рук, облокотилась на перила. Снова слезы блеснули на белых ресницах.

– Я тебе не говорила, да и не собиралась.

– О чем? – встал за ней.

– У меня проблемы. Я не могу забеременеть. Мы уже год не предохраняемся, а толку нет.

– Господи, Оль, – обнял ее. – Вон, Стеша и Лешка. Они два года детей делали, Леха чуть дуба не дал, – усмехнулся. – В итоге посмотри. Двойняшки и третий на подходе.

– Не знаю… Мне кажется, у нас другая ситуация. Мы разных пород. Возможно, в этом причина. А я ребенка хочу, – крупные слезы покатились по щекам. – Надоело смотреть на чужие животы, надоело праздновать чужие годовасия. Хочу свой живот и свои праздники.

– Все будет. Вот увидишь, – поцеловал ее в шею. – Просто не зацикливайся. Идем, – потянул ее в дом.

– Куда? – протянула уставшим голосом.

– Медвежат делать.

– Сем, я не в настроении.

– А я как раз в настроении, – подхватил ее на руки и занес в спальню. – И оно на подъеме. Не позволим же ему упасть.