Красная Шапочка выходит на охоту (СИ)

— Еще минуточку, — Анна-Ми оказалась верна себе. — Дайте же мне расцеловать на прощание мою замечательную мадам Латуф. Все было удивительно! Замечательно! Как я рада, что у моей бабушки такая чудесная подруга!.. — и она душила мадам в объятиях еще минут пять.

Но вот с прощанием было покончено, и мы отправились в обратный путь. Мы с графом опять сидели рядом, и я была благодарна темноте, потому что не желала, чтобы кто-то заметил, как я краснею всякий раз, стоило графу заговорить.

На обратном пути он сделался на удивление разговорчив и вовсю обсуждал королевских ловчих. Он расспрашивал Анну-Ми, не встречала ли она де Невалей раньше, рассказал пару старых анекдотов про волков и егерей, и сам же над ними смеялся. Я сидела, как на иголках, ожидая подвох в каждой фразе, но Анна-Ми была беззаботна и весела, и совершенно не желала замечать, когда я наступала ей на ногу, призывая вести себя поспокойнее.

— Мы проезжаем мимо Марсового поля, — сказала вдруг Саломея, молчавшая до этого. — Вы просили показать его, дорогая мадемуазель Грабянка.

— О! Это — оно?! — воскликнула Анна-Ми, прижав ладони к щекам. — Вот эта черная мрачность — Марсово поле?!

Я тоже посмотрела в ту сторону, куда показывала Саломея.

Между дюн показалась пустынная равнина. Свет тонкого месяца скупо освещал песчаные холмы, редкие кустарники и огромный старый дуб, на котором не было ни единого листочка. Корявые сучья напоминали костлявые руки мертвецов, воздетые к небу в безмолвной мольбе.

— Жуткое место, — произнесла Анна-Ми, поежившись.

— Местные жители называют это дерево Волосатым, — пояснила Саломея. — Якобы один разбойник убивал молоденьких девушек и вешал их трупы на этом дереве. Длинные волосы развевались на ветру, отсюда и название — Волосатое дерево.

— Ах, я сейчас упаду в обморок! — пропищала Анна-Ми.

— Подать вам капли? — спросила я участливо.

— Нет, благодарю, — слабо ответила Анна-Ми. — Лучше я возьму дорогую Саломею за руку, мне будет не так страшно.

— Сомневаюсь, — ответила Саломея с натянутой улыбкой. — Я ведь не месье Бужере, я не смогу защитить вас, если появится Ардешский зверь.

— Но есть я, дорогая сестренка, — произнес граф бодро. — Не волнуйтесь дамы, со мной вам никакой зверь не страшен.

И пока я пыталась понять, не было ли в его словах двойного смысла, рука графа накрыла мою руку. В темноте этого никто не заметил, Анна-Ми жаловалась и стенала, а меня словно пригвоздили к сиденью, лишив возможности двигаться.

— Не бойтесь, — говорил граф, и мне казалось, что он говорит только для меня. — Никто не причинит вам зла, пока я рядом.

Коляска подскочила на кочке, и я очнулась от колдовского очарования. Решительно освободив руку из пальцев графа, я сунула руки под мышки и уставилась на Волосатое дерево, медленно уплывающее вдаль.

На секунду мне показалось, что я вижу, как покачиваются на дереве повешаные мертвецы, и длинные распущенные косы треплет ветер, которому нет разницы, чем играть — молодой листвой и цветами, или прядями убитых чудовищем жертв.

Старушка в доме Латуфов говорила именно об этом месте. Для чего? С умыслом? Или просто пересказывала местные глупые сказочки?

Своими подозрениями я поделилась с Анной-Ми перед сном, после того, как рассказала, что королевские ловчие хотят встретиться и незаметно поговорить с нами на ярмарке. Я упомянула и о том, что граф слышал, как Франко де Неваль назначал мне встречу, но на Анну-Ми это не произвело впечатления.

— Сказала, что он приударил за тобой — и граф точно поверил, — ответила, расчесывая волосы. — Это такая обыденность для важных господ — задрать подол миленькой простолюдинке. Забудь.

Обыденность. Я постаралась подавить разочарование, охватившее меня после ее слов. Но все это не имело значения, и я подробно пересказала Анне-Ми о встрече со странной старушкой в доме мадам Латуф, и о легендах о договоре Лагаров с дьяволом.

— Ерунда все это, про золотой серп, — рассудила Анна-Ми, выслушав меня. — Золото — слишком мягкий металл, им не рассечешь грудь.

— Ты права, — согласилась я, после некоторых раздумий. — Но кто эта старушка? Тебе надо осторожно порасспросить мадам Латуф.

— Нет нужды, — беззаботно отозвалась моя подруга, ныряя в ночную рубашку и забираясь в постель. — Это наша «бабушка». Мадам Анастейша, собственной персоной.

— «Бабушка»- в городе? — изумилась я.

— Ни на какие воды она не поехала, — усмехнулась Анна-Ми. — Прячется в доме мадам Латуф.

— Но зачем?!.

— Бабки дурачат горожан, особенно молоденьких девиц — Латуф устраивает салон, а Бюссар подслушивает и потом говорит то, что услышала, преподнося как пророчества.

— Откуда ты узнала?

— У меня есть ушки и глазки, — дурачась пропела Анна-Ми строчку из народной песенки, — и они таки большие-большие, чтобы лучше слышать и видеть!

— Я серьезно.

Она тут же бросила дурачиться и примирительно сказала: