Красная Шапочка выходит на охоту (СИ)

— На сосуде, в котором хранили желудок покойника, — продолжала мадам Анастейша, — всегда изображали Дуамутефа. Первый Лагар понял, что его алчность может утолить только Дуамутеф, и обратился к нему с молитвой. Он молился целый месяц, находясь один среди дюн, и Дуамутеф, наконец, услышал его. Он привел первого Лагара к древней могиле. Она была сложена из огромных камней и достигала неба. Это была могила царя, умершего много веков назад. Дуамутеф показал Лагару, как проникнуть в могилу, и приказал забрать из гроба царя золотой серп. Лагар разорил могилу и похитил золотой серп и ещё много-много золота и драгоценных камней.

Мадам Анастейша сделала эффектную паузу, чтобы я прониклась ужасом момента, и заговорила снова:

— Этим серпом полагалось рассечь грудь девственницы и забрать у нее сердце, чтобы принести жертву Дуамутефу. Первый Лагар так и сделал, и всего за двадцать лет после возвращения из Египта принес в жертву шестнадцать влюбленных в него дев. Всех их он заманил на Марсовое поле и там убил. Он сохранил молодость и красоту, и несказанно разбогател. Так что ссужал деньги самому королю. Под проценты, между прочим. Король даровал Лагару графский титул и герб, и на этом гербе были изображены серп и вырезанное сердце.

— Месяц и звезда, — поправила я старуху. — На гербе Лагаров — месяц и звезда.

— Нет! — она сверкнула глазами. — Там серп и сердце. Посмотрите древние изображения герба — на нем полумесяц на ножке, как вы выразились. Потому что это — серп. Первый Лагар так гордился тем, что добился желаемого, что не побоялся открыто заявить о своем договоре с Дуамутефом. Золотой серп и сердце — вот что на гербе Лагаров, моя деточка. Тот самый серп, которым рассекали тела девственниц…

— Золото — слишком мягкий металл, — осторожно заметила я. — И разве возможно рассечь серпом тело? Серп заточен с внутренней стороны, и им никак…

— Вы пришли слушать или перебивать меня? — вскинула редкие брови мадам Анастейша, и я покорно замолчала.

— Вместе с золотым серпом Дуамутеф подарил Лагару ангельский голос, чтобы было легче похищать сердца девственниц и убивать их.

— Но зачем он убивал девушек?

— Первый Лагар мечтал оставаться молодым и прекрасным вечно, — ответила старуха, глядя на меня снисходительно. — А сердце девственницы горячо и страстно, оно продлевает жизнь, возвращает молодость, красоту и силу, привлекает богатство. Вы знаете стихотворение о доме Лагаров? — и она прочитала нараспев: — Серп пожинает, песня зовет…

— Силу, богатство, красу и почет в сердце девы любой найдет, — закончила я. — Это народная песня, как мне сказали.

— Кто сказал? — живо переспросила старушка.

— Мадемуазель Саломея.

— Она лжёт, — сказала мадам Анастейша с наслаждением. — Она всё лжёт. Это заклинание, которое произнес Дуамутеф, заключая договор на крови с первым Лагаром. Только никто не знает, что есть еще одна строка, которую Лагары скрывают…

— Какая? — спросила я. — Вы же мне скажете… бабушка?..

— Конечно, скажу! — она радостно всплеснула руками. — Для этого я вас и позвала! Последняя строка звучит так: и от руки девы умрет.

— О!.. — только и произнесла я.

Мадам Анастейша смотрела на меня торжествующе, словно раскрыла страшную тайну, но прошла секунда, другая, и лицо ее выразило разочарование:

— Вы не понимаете?

— Не совсем, — ответила я, стараясь не обидеть ее. — Видите ли, я слишком молода, как вы сами заметили, а молодости не свойственна мудрость, она приходит только с опытом и возрастом…

Она слушала меня с довольной улыбкой, полузакрыв глаза, словно я была Саломеей Лагар и исполняла лучшую арию из репертуара столичного тенора.

— Вы намекаете, что это граф Лагар причастен к жертвам в Ардеше? — задала я главный вопрос.

— Конечно, — старуха пожала плечами, — это же очевидно. Лагар вырезал девушкам сердца золотым серпом, а трупы развешивал на ветвях дуба, и тела несчастных дев раскачивались там, и их волосы развевались по ветру. Но с семнадцатой девой он просчитался. Дирк Лагар думал, что он — самый умный, — мадам Анастейша презрительно усмехнулась. — Но Дуамутеф никогда не заключает договора, если не может получить душу. Лагар просил вечную жизнь, и Дуамутеф сказал, что вечно жить никто не может, но он может даровать Лагару неуязвимость от всех существ, кроме одного. Дирк выбрал уязвимость от девственницы. Он думал, что раз Дуамутеф дал ему золотой серп и ангельский голос, то ни одна дева ему не страшна. Хотел обмануть Господина Тайн! Но семнадцатая дева убила его.

Старуха сказала это — и замолчала, выжидательно глядя на меня.

Я тоже молчала, не зная, что ответить, и мадам Анастейша вздохнула с сожалением:

— Вы мне не верите, я вижу. Но зря. Очень зря. Я слышала эту историю, и своими собственными глазами видела золотой серп. Он существует, и сейчас снова приведен в действие. Ваша подруга хотела сказать перед смертью именно это.

— Где вы видели серп? — быстро переспросила я. Неужели, старуха и в самом деле видела это таинственное оружие? Золотое, рассекающее грудные клетки, как масло? И Анна-Ми… тоже видела его?..