Красная Шапочка выходит на охоту

— И это правильно, — заверила меня старушка. — Лагары заманивают девиц своими песнями — не слушайте песни. Не смотрите в глаза Лагарам, бегите отсюда, как можно скорее. Почему вы не пьете чай, моя птичка? Он у меня жасминовый, я завариваю его особым способом…

— Откуда вам известно про Лагаров, — спросила я, проигнорировав ее чай.

— От Дуамутефа, конечно же, — захихикала она. — Мы с ним большие приятели.

Как ни пыталась я перевести разговор на графа и его семейство, старушка больше не сказала о них ни слова — щебетала о своем Дуамутефе, называя его то волком, то хранителем желудка, то владыкой страны мертвых… Ничего не сказала она и об Ардешском звере. Только фыркнула, отмахнувшись.

— Забудьте о звере, — сказала она презрительно. — Никакого зверя нет. Первый Лагар вернулся и начал жатву. Вот это — главное.

Потеряв бестолково около получаса, я распрощалась со старухой. Я была раздосадована и не скрывала этого. Но она не замечала моего недовольства и только безмятежно хихикала, рассматривая меня с неприкрытым удовольствием.

Я успела вовремя вернуться — салон мадам Латуф уже закрывался, и гости разъезжались по домам. Анна-Ми вовсю кокетничала с младшим де Невалем. Господин Франко стоял с каменным лицом, судя по всем, только и мечтая, как бы избавиться от навязчивой дамы, а за ними наблюдали граф Лагар с сестрой. Саломея прикрывалась веером, пряча презрительную усмешку, граф был невозмутим, а Анна-Ми словно с цепи сорвалась.

— Мне невообразимо, просто невероятно невообразимо приятно, что вы прибыли сюда, месье королевский ловчий, — захлебывалась она восторгами. — Теперь вы быстро поймаете этого противного волка! Вы спасете всех нас! Вы же такой смелый, такой умный!..

— Мадемуазель, — вмешалась я, прервав поток ее речей. — Разрешите напомнить, что вам пора принять свои капли. Это важно. Прошу прощения, месье, — я сухо кивнула через плечо, и Франко де Неваль поспешил раскланяться и исчезнуть, словно шпоры на его сапогах превратились в крылышки.

— Ох уж эти капли! — со смешком пояснила Анна-Ми всем, кто был рядом. — Вечно о них забываю. Спасибо, дорогая Медхен.

— Ты переигрываешь, — прошипела я, наливая в стакан капли и с поклоном протягивая их подруге, но она только заговорщицки подмигнула и выпила лекарство со стенаниями, ахами и жалобами.

— Едем, наконец? — холодно осведомилась Саломея и передернула плечами, когда брат выразительно на нее посмотрел.

— Еще минуточку, — Анна-Ми оказалась верна себе. — Дайте же мне расцеловать на прощание мою замечательную мадам Латуф. Все было удивительно! Замечательно! Как я рада, что у моей бабушки такая чудесная подруга!.. — и она душила мадам в объятиях еще минут пять.

Но вот с прощанием было покончено, и мы отправились в обратный путь. Мы с графом опять сидели рядом, и я была благодарна темноте, потому что не желала, чтобы кто-то заметил, как я краснею всякий раз, стоило графу заговорить.

На обратном пути он сделался на удивление разговорчив и вовсю обсуждал королевских ловчих. Он расспрашивал Анну-Ми, не встречала ли она де Невалей раньше, рассказал пару старых анекдотов про волков и егерей, и сам же над ними смеялся. Я сидела, как на иголках, ожидая подвох в каждой фразе, но Анна-Ми была беззаботна и весела, и совершенно не желала замечать, когда я наступала ей на ногу, призывая вести себя поспокойнее.

— Мы проезжаем мимо Марсового поля, — сказала вдруг Саломея, молчавшая до этого. — Вы просили показать его, дорогая мадемуазель Грабянка.

— О! Это — оно?! — воскликнула Анна-Ми, прижав ладони к щекам. — Вот эта черная мрачность — Марсово поле?!

Я тоже посмотрела в ту сторону, куда показывала Саломея.

Между дюн показалась пустынная равнина. Свет тонкого месяца скупо освещал песчаные холмы, редкие кустарники и огромный старый дуб, на котором не было ни единого листочка. Корявые сучья напоминали костлявые руки мертвецов, воздетые к небу в безмолвной мольбе.

— Жуткое место, — произнесла Анна-Ми, поежившись.

— Местные жители называют это дерево Волосатым, — пояснила Саломея. — Якобы один разбойник убивал молоденьких девушек и вешал их трупы на этом дереве. Длинные волосы развевались на ветру, отсюда и название — Волосатое дерево.

— Ах, я сейчас упаду в обморок! — пропищала Анна-Ми.

— Подать вам капли? — спросила я участливо.

— Нет, благодарю, — слабо ответила Анна-Ми. — Лучше я возьму дорогую Саломею за руку, мне будет не так страшно.

— Сомневаюсь, — ответила Саломея с натянутой улыбкой. — Я ведь не месье Бужере, я не смогу защитить вас, если появится Ардешский зверь.

— Но есть я, дорогая сестренка, — произнес граф бодро. — Не волнуйтесь дамы, со мной вам никакой зверь не страшен.

И пока я пыталась понять, не было ли в его словах двойного смысла, рука графа накрыла мою руку. В темноте этого никто не заметил, Анна-Ми жаловалась и стенала, а меня словно пригвоздили к сиденью, лишив возможности двигаться.

— Не бойтесь, — говорил граф, и мне казалось, что он говорит только для меня. — Никто не причинит вам зла, пока я рядом.