Красная Шапочка выходит на охоту

В металлических дисках были отверстия, за которые вафельницу полагалось подвешивать на стену, и именно в них злобная и умелая рука вставила остро заточенные гвозди, чтобы было похоже на зубы хищника.

— Читала про такое, но никогда не видела, — сказала я, делая знак графу, чтобы он отпустил убийцу. — Значит, господин вафельщик? — я присела на корточки, заглядывая в глаза тому, кто только что собирался прокусить мне горло вафельной формой. — Где прячешь награбленное? Отвечай.

При луне угрюмое лицо убийцы показалось мерзкой звериной мордой. Он поднялся, кряхтя и охая, опасливо посматривая на графа.

— Не понимаю, о чем вы, мадемуазель… — проблеял вафельщик, ёжась и шмыгая носом. — Я просто шел домой, а эта штука… она от волка… вдруг нападёт…

— Повторить ещё раз? — я взвесила в руке тяжелую форму. — А может, лучше оставить здесь твой труп? С разорванным горлом? Ещё одна жертва волка из Ардеша, только и всего.

Лагар надвинулся угрожающе, и вафельщик заблажил, испуганно вскинув ладони:

— Я всё скажу! Всё скажу! Только не убивайте!

А потом он с неожиданным проворством вскочил и бросился в лес, ломая валежник. Я оказалась быстрее графа и, почти не целясь, всадила болт из аркебуза убийце в ногу, прямо под колено. Вафельщик коротко взвыл и рухнул, а когда попытался подняться — я выстрелила ему ещё и в плечо.

— Думаю, хватит, — спокойно посоветовал Лагар. — Иначе он умрет от кровопотери до приезда доктора.

— Плакать точно никто не станет, — ответила я.

— Сражен вашим милосердием, мамзель, — сказал граф без тени осуждения.

Не торопясь мы подошли к вафельщику, который стонал и проклинал нас, на чем свет стоит, и Лагар без особых нежностей взял его за шкирку и вздернул на ноги. Тот попытался изобразить обморок и упасть, но граф предупредил:

— Не пойдешь сам — я тебя понесу. Но только прежде сломаю тебе обе ноги, чтобы было из-за чего стараться.

— Ваше милосердие поражает не меньше, — заметила я.

— Учусь у вас, — не остался граф в долгу.

По дороге в Ардеш, вафельщик проливал слезы и жаловался, рассказывая о своей несчастной жизни и о том, что заставило его стать грабителем и убийцей.

— Я честно работал на инквизицию, — ныл он, припадая на раненую ногу и хватаясь за плечо, в котором торчал посеребренный болт, — столько ведьм сдал, а они вышелушили меня, как горошину из стручка!.. И что мне прикажете делать?..

— Конечно, убивать, — согласился граф. — Другого выбора ведь у честного доносчика и быть не может.

Вафельщик понял, что не дождется жалости, и замолчал.

— У тебя время подумать — до города, — сказала я ему. — Потом я хочу услышать число твоих жертв, обстоятельства каждого убийства и место, где хранишь награбленные деньги и ценности. Не услышу — будешь казнен без суда. Сегодня же.

— Не имеете права!.. — жалобно воскликнул он. — Всё решает судья!

— Или член Ордена Красных Шаперонов, — задумчиво протянул граф.

Вафельщик вытаращился на него, а когда заговорил, то начал заикаться:

— Н-не может б-быть… Вы же г-граф…

— А речь не обо мне, — Лагар указал на меня.

Убийца взглянул на мой посеребренный кинжал, на мой аркебуз, на секунду зажмурился и выпалил:

— Деньги спрятаны в тайнике, возле Волосатого дерева.

Мы отправили убийцу прямиком в городскую тюрьму, и граф де Лагар вместе с подоспевшим де Невалем отправились на Марсово поле. Тайник был найден, а в нём обнаружены напильник, запасные гвозди с заточкой, деньги и украшения, которые убийца снимал со своих жертв. Но золотого серпа там не оказалось.

Я вызвалась провести допрос, и Франко де Неваль сбежал уже на третьей минуте. Граф Лагар сохранял видимое спокойствие, стоя у входа, пока я выясняла, где, когда и каким образом происходили убийства. Вафельщик перечислял своих жертв торопливо, умоляя поскорее вызвать доктора, иначе он истечет кровью, но я не слышала того, что ожидала услышать.

— Меня интересует кое-что другое, — сказала я, когда он начал очередной рассказ об убийстве после ярмарки. — Убийства на Марсовом поле.

— Позовите доктора, мамзель, — простонал вафельщик. — Клянусь, я всё рассказал вам!

— Не всё, — возразила я. — Хочу знать, зачем и как ты убивал девушек. Они видели, как ты прятал награбленное в тайник?

— Мне кажется, он на грани, — негромко произнес Лагар. — Ему и в самом деле нужен врач.

— Врача, врача!.. — заблажил вафельщик. — Вы хотите, чтобы я умер?!.

— Хочешь жить и получить прощение, рассказывай всё, как есть, — приказала я.

— Я же всё рассказал!.. — забился он в припадке. — Позовите доктора! Доктора!.. Хотя бы перевяжите раны, злодеи!..

— Марсово поле, — напомнила я.

— Я не убивал девушек!..

— Лжёшь, — ровно сказала я, надавив ему на плечо, из которого торчала стрела.

— Не лгу, мамзель! — вскрикнул вафельщик, гримасничая от боли. — Это не я, клянусь!.. Это другой, который продал душу дьяволу… Он — проклятый оборотень!..

— Что ты врёшь, — не выдержал Лагар, но я остановила его жестом, и он замолчал.

— Говори, иначе тебя и доктор не спасет, — процедила я сквозь зубы и пнула вафельщика в раненое колено.