Красная шкатулка

Там наедине со своей матерью трудно сказать, на что ее можно было бы уговорить. Но все, что она хотела это спросить о Перрене Геберте. Она сказала что ее мать позвонила в Чезброу во время завтрака и узнала что Геберт не был всю ночь дома, и после бесконечных звонков и суеты утром ей, наконец, сообщили из полиции, что Геберт задержан в управлении, и они не позволили ей говорить с ним. Она сказала что инспектор Кремер сообщил ее матери что-то о том, что Геберт задержан на основании информации, полученной от мистера Гудвина из конторы Ниро Вульфа. Так в чем тут дело?

– Все правильно, – ответил я, – мы поймали его, когда он пытался влезть в окно в Гленнанне, а копы спрашивают его, для чего он делал это. Просто естественный, разумный вопрос. Через некоторое время он или ответит на него или нет, и они освободят его или задержат. Все это правильно.

– Но они не будут… В ее голосе звучала тревога, – Видите ли, я сказала вам, правда, что есть некоторые черты в нем, которые мне не нравятся, но он старый друг моей матери, да и мой тоже. Они ничего ему не сделают, не так ли? Я не могу понять, что он делал в Гленнанне, пытаясь войти в дом. Он не был там… Я не думаю, что он и дядя Бойд не любили друг друга. Я не могу понять это. Но они не смогут сделать что-нибудь с ним просто за попытку открыть окно. Не могут а?

– Они могут и они не могут. Они могут в некотором роде досаждать ему. Но они не причинят ему большого вреда.

– Это ужасно. – В ее голосе слышалась дрожь. – А я думала, что я бесчувственная. Думаю, что я такая, но… во всяком случае, я хочу, чтобы вы и мистер Вульф продолжали. Продолжайте, не откладывая. Только я подумала, что могла бы попросить вас… Перрен действительно давнишний друг матери… Не смогли бы вы поехать туда и посмотреть, где он и что они сделают… Я знаю, полиция очень дружелюбна с вами.

– Конечно…

Я сделал гримасу в телефон.

– Бог мой, я буду рад это сделать. Я быстро пообедаю и помчусь во весь опор. Потом позвоню и дам вам знать.

– О, это хорошо. Большое спасибо. Если меня не окажется дома, там будет мама, я… ухожу, чтобы купить цветов.

– Я позвоню вам.

Я вернулся в столовую, возобновил трапезу и рассказал Вульфу об этом разговоре. Он был рассержен, как всегда, когда дела вторгались в процесс еды. Я не спешил есть и пить кофе, потому что знал, что если я поспешил бы и не жевал должным образом, это испортило бы Вульфу пищеварение. Его сердце не разбивалось, когда я был занят работой во время завтрака или обеда и бывал вынужден на лету перехватывать кусок, но раз уж начиналась еда за этим столом, я должен был есть как джентльмен. И еще, я не рвался выполнять поручение, которое мне совсем не нравилось.

Только после двух часов я пошел в гараж за машиной и там получил еще одну неприятность, когда обнаружил, что мытье и полировка машины были выполнены очень небрежно.

В деловой части города на Центральной улице я поставил машину на треугольнике, вошел в здание управления полиции и поднялся на лифте. Я прошел по коридору, как будто он принадлежал мне, вошел в приемную кабинета Кремера так же самоуверенно, как входят они, и сказал большому неуклюжему человеку, сидящему за письменным столом:

– Скажите инспектору, Гудвин из конторы Ниро Вульфа.

Я постоял минут десять, а затем кивком головы меня пригласили войти. У меня была надежда, что Кремер вышел, и я буду иметь дело с Берком, не потому что я был по природе застенчив, а потому что я знал, что для всех заинтересованных лиц было бы лучше, чтобы у Кремера было больше времени поостыть, прежде чем возобновить контакт с нами. Но он был там за своим столом, когда я вошел, и, к моему изумлению, он встал и не укусил меня за ухо. Он только слегка зарычал: что если вам когда-нибудь понадобится массаж, вам следует пригласить Смоуки сделать его для вас. Смоуки – это маленький парень с изуродованной ногой, который полирует перила на лестнице у входа.

Я сказал:

– Я думаю, мне лучше сесть.

– Думаю, что да. Валяй. Уступить тебе мое кресло?

– Нет, благодарю.

– Что тебе нужно?

Я задумчиво покачал головой.

– Черт побери, инспектор, вам трудно угодить. Мы стараемся изо всех сил помочь вам найти красную коробку, а вас это возмущает. Мы ловим опасного типа, пытающегося незаконно проникнуть в дом, и передаем его вам, а вы негодуете. Если мы разгадаем этот случай и презентуем это вам, вы будете обвинять нас в соучастии… Вы, может, помните, как в том деле с бандой Хлыста…[8]

– Да, конечно, я знаю. Мы ценим прошлые услуги, – но я занят. Что тебе нужно?

– Ну… Я представляю душеприказчика по имуществу Мак-Нэра. Я пришел пригласить мистера Геберта присутствовать на похоронной службе в Белфордской Мемориальной часовне в девять часов сегодня вечером. Если бы вы были столь любезны направить меня в его комнату.

Кремер бросил на меня сердитый взгляд. Затем, сделав глубокий вздох, полез в карман за сигарой, откусил конец, зажег ее и коротко спросил:

– Что у вас есть на Геберта?

– Ничего. Не обвиняем даже в проезде да красный свет. Совсем ничего.

– Вы пришли сюда повидать его? Что хочет Вульф, чтобы вы спросили его?