Красная сирена

«Что ж, изложено связно», – подумал Хьюго, прежде чем дать добро на этот план и начать воехождение. Тревис стоял рядом, в руке у него был трос с металлическим крюком на конце… Хьюго с трудом удерживался на трапе, и его вовсе не радо­вала мысль о том, что придется управляться со «Штейер-АУГом» одной рукой. Он нащупал кобу­ру пистолета под спасательным жилетом и пока­зал оружие Тревису:

– Для начала я поработаю этим, если вы не воз­ражаете.

Тревис подмигнул:

– О'кей… На счет «три» – вперед…

– О'кей, – кивнул Хьюго.

Нет, что он здесь забыл, в этом бурном море, за­чем гоняется за этой проклятой «Красной сире­ной»? На этом философские размышления Хьюго были прерваны: Тревис прошептал заветное «Три, пошли!», как в замедленной съемке, и все заверте­лось в бешеном темпе.

Они одновременно вскарабкались наверх, и Хьюго дотянулся рукой до палубы под поручнями. За кончиками его пальцев открывалось чужое пространство, темное и пугающее. В двух метрах от себя он увидел тело, застывшее в неловкой по­зе. Задняя стенка рубки с приоткрытой дверью. Помещение командного отсека, изрешеченного пулями, два пустых боковых коридора. Его палец уже лежал на спусковом крючке. Обстрелять руб­ку. Он перевалился через поручни на целую се­кунду позже Тревиса. «Бог мой, – подумал он, – перекатываясь по палубе, неплохо учат в военном флоте, надо признать».

Тревис торопливо разматывал свой трос с кре­пежным карабином, когда с носа судна раздались выстрелы. С двух сторон. Хьюго разрядил магазин в этом направлении. Послышались голоса, стена­ния на испанском. Тревис тоже открыл огонь, и они бросились к двери рубки, подчиняясь невидимой силе, синхронизировавшей их движения.

Тревис сдернул с плеча помповое ружье, Хью­го повторил его жест, убрав «ругер» и вооружив­шись автоматом.

«О'кей, все не так уж плохо, мы живы», – ду­мал Хьюго, прижимаясь к створке двери..Он уви­дел, как Анита с трудом вылезла на палубу, и по­нял, что теперь события начнут развиваться стремительно. Надо защитить ее. Он приготовился стрелять, прицелился в противоположный конец корабля. В зеленоватом мерцании прицела обрисо­вались контуры кормы.

Ах, дьявол! В ту же секунду там внезапно по­явился какой-то человек и начал стрелять. Он явст­венно слышал, как смертоносные насекомые жуж­жат над его головой. Яркие огоньки чертили полосы на зеленом экране. Он в бешенстве поливал огнем корму и вдруг услышал крик, а за ним – шум пада­ющего тела. Щелкнул боек автомата – магазин был пуст. Он снова выхватил пистолет, откинув автомат за спину. Справа от него Тревис и Анита отвечали на огонь другого стрелка (тот тоже вскоре умолк). Из дула ружья Тревиса поднимался дымок. Дождь почти прекратился. Стихия успокаива­лась, словно заканчивалась длинная, бесконечно повторяющаяся мелодия, полная тонких нюансов.

Он задавался вопросом: сколько врагов прита­илось в темноте? Где эта сука Ева Кристенсен?.. И где, черт возьми, Алиса?

Притаившись по обе стороны двери, они при­слушивались, сдерживая дыхание.

В воздухе ощущалась странная вибрация.

В конце концов они переглянулись, лица их вы­ражали удивление.

До них донеслись голоса. Ниоткуда, издалека, распыленные ветром, приглушенные переборками судна. Да, голоса шли изнутри, кто-то разговари­вал за этой дверью.

Хьюго посмотрел на Тревиса, взялся за ручку двери и потянул ее на себя, молча, всего на один сантиметр. Сомнений не было, разговаривали вну­три. Значит, надо спускаться.

В этот самый момент судно резко накренилось вперед и влево, и они с трудом удержались на но­гах, ухватившись друг за друга. Внезапно оттуда, из-за двери, раздался вопль.

«Алииииса!» – закричал кто-то, а потом чудо­вищный взрыв разорвал внутренности судна.

– Дай мне эту гранату, Алиса, – сказала ей мать. – Я не стану повторять дважды.

Застыв от ужаса, Алиса смотрела на дуло на­целенного ей в лоб ружья. Глаза Евы светились в полумраке дьявольским блеском.

Алиса крепко сжимала гранату обеими руками, вытянув их перед собой. У нее не хватило времени выдернуть чеку – мать подобралась совсем близко.

Вода в салоне поднялась уже на десять санти­метров, и ноги у нее заледенели от холода. Собст­венное тело казалось Алисе чужим, словно это бы­ла живая, но посторонняя субстанция.

– Мама, – мягко произнесла она, – положи это ружье, прошу тебя.

– Дай мне гранату, глупышка, – приказала мать, и голос ее прозвучал намного жестче.

Наверху, на палубе, гремели выстрелы. Это было похоже на фейерверк на улице в праздничный день, и Алиса отвлеклась на мгновение. Краем глаза она уловила молниеносное движение матери: в одной руке та по-прежнему держала ружье, крепко зажи­мая его под мышкой, а второй вырвала у дочери гра­нату, прежде чем девочка успела среагировать.

Маленькое черное металлическое яблочко ока­залось в красных когтях Евы.