Красная смерть

– Благотворительностью. – Крэкстон хмыкнул. – Но это только прикрытие. Он ищет себе подобных людей, которые считают, что страна поступила с ними нечестно. Он очень недоверчив. Но скорее всего вам поверит. Негры – его слабость.

В этот самый момент я решил не доверять агенту Крэкстону.

– Все еще не понимаю, зачем вам нужен я. Если ФБР чего-то от него хочет, почему бы вам самому не решить эту задачу?

Я задал этот вопрос вполне серьезно.

Крэкстон понял, что я имел в виду, и засмеялся. Его смех напоминал кашель астматика.

– Я работаю без партнера, Изи. Вы это заметили?

Я кивнул.

– Здесь нет преступления, мистер Роулинз. Это не то, что посадить в тюрьму кого-то за уклонение от налогов. Мы хотим пролить свет на группу людей, которые используют свободы, полученные от нас, чтобы сжечь то, во что мы верим.

Похоже, у агента Крэкстона были политические амбиции. Он говорил как человек, стремящийся сделать карьеру.

– Венцлер не совершал преступления, за которое мы могли бы его арестовать. Во всяком случае, нам об этом ничего не известно. Но если вы сблизитесь с ним, возможно, что-то обнаружите. Тогда мы вступим в игру и арестуем его за конкретное преступление, которое суд примет к рассмотрению. Так что ваша роль в этом деле может быть очень важной.

– Угу, – промычал я. – Но что значит "вы работаете без партнера"?

– Я агент особого рода. Мое дело не собирать улики. Некоторые агенты раскрывают совершенные преступления. Моя же работа – предотвратить ущерб.

Я кивнул.

– Понятно. Но хотелось бы до конца прояснить один вопрос. Вы хотите, чтобы я сблизился с этим малым и завоевал его доверие с целью установить, не шпион ли он.

– Вы узнаете все, что сможете, Изи. А мы позволим вам расплатиться с налогами и вернуться домой.

– А если я не обнаружу криминала? Что, если он только возмущается, а по сути ничего плохого не делает?

– Вы просто будете докладывать мне. Скажем, раз в неделю. А я уж сумею по вашему отчету судить о том, что следует делать дальше. И после выполнения этого нашего задания налоговая инспекция оставит вас в покое.

– Все это хорошо звучит, но сначала я должен кое-что узнать.

– Что именно?

– Послушать вас, так оказывается, мой народ участвует в заговорах. Но если хотите знать мое мнение, тут какая-то ошибка. За всю свою жизнь я ни разу не слышал ни о каком коммунистическом заговоре или о чем-то в этом роде.

Крэкстон только улыбнулся.

– И если вы хотите поверить мне, а я думаю, вы этого хотите, то не можете использовать меня против моего же народа. Нет, я не возражал бы, нарушь эти ребята закон, но с какой стати причинять вред людям из церкви Первого африканского баптиста за то, что они занимаются благотворительностью и другими подобными делами?

– Мы с вами смотрим на вещи одинаково, – сказал Крэкстон. – Просто мне нужно знать все об этом еврее и о его замыслах. Вы даже не почувствуете моего вмешательства.

– Хорошо, ну а тот, другой парень, Лавендер?

– Вы его помните?

– Я же говорил, нет.

– Мы должны обязательно найти Лавендера. Он был ближе к Венцлеру, чем кто-либо другой. Я уверен, что, попадись он нам в руки, это принесло бы немало пользы.

– Судя по вашим словам, он исчез?

– Ушел с завода три недели назад, и с тех пор никто его не видел. Нам очень нужно отыскать его, Изи. Если вы поможете, то намного приблизите день, когда решится ваша налоговая проблема.

– Вы хотите только поговорить с ним?

– Только поговорить.

Крэкстон так близко придвинулся ко мне через стол, что мог бы схватить меня за горло.

Я знал: он лжет, но делать было нечего, и сказал:

– О'кей.

И мы пожали друг другу руки.

Апельсиновый сок в моем коктейле был консервированный и во рту оставлял горький металлический привкус. Тем не менее я его допил. Я сам заказал себе этот коктейль. Наверное, и на Крэкстона я тоже сам напросился.

Глава 9

От "Адольфа" я поехал прямехонько в бар Джона. Меня непреодолимо тянуло к вкусной выпивке по моему собственному выбору.

Было около девяти часов, и бар отнюдь не пустовал. Оделл сидел на привычном месте возле стены. С ним был Пьер Кайнд. Бонита Смит медленно танцевала посреди бара в объятиях Брэда Уинстона. Трудяга Джон ловко обслуживал клиентов. На проигрывателе вертелась пластинка "Доброй ночи, Ирэн". Эту песенку когда-то исполняла Лидбелли. Зал плыл в сигаретном дыму.

Крыса сидел за столиком с Дюпре Бушаром и Джексоном Блю. Самое невероятное трио, которое только можно себе представить.