Красная строка. Сборник 3

Вдруг в один миг розово-голубое акварельное небо покрылось тончайшей чёрной сетью – птичья стая! Она была огромной, занимала полнеба и походила на косяк рыб: так же, как рыбы в море, сеть распадалась на множество других, помельче, потом они снова воссоединялись в одну огромную, но уже несколько другой конфигурации, а та снова неожиданно распадалась на более мелкие. Сети носились из стороны сторону, но не беспорядочно, а подобно рыбам, по каким-то явно заданным, хорошо им известным траекториям, описывали круги и овалы, мелко дрожали, трепыхались… и вдруг, словно просев под тяжестью улова, спускались к земле и вновь взмывали вверх! И даже, казалось, крылья птичек, как плавники, внезапно вспыхивали и переливались серебром на клонящемся к закату солнце…

«Володя! – крикнула я через забор вылезшему из теплицы соседу. – Смотри, птички к нам прилетели! Как думаешь, какие? Ласточки?» Сосед мельком взглянул на небо, потёр поясницу, недовольно буркнул: «Да какие там ласточки! Обыкновенные галки!» – и, взяв какой-то инструмент, снова полез в свою теплицу. А я продолжала стоять, подставив лицо несмелому весеннему солнцу, и тихо радовалась, что у меня нет теплицы.

Летние гуси

Пока в огородах лежит снег, я спешу нагуляться по нашему дачному посёлку – потом ведь не до того будет. Вот, смотрю, и Николай приехал. На велосипеде, между прочим, дороги-то уже чёрные, мокрые. Он сбрасывает снег с крыльца, а я говорю ему в спину: «Добрый день!» В ответ слышу: «Га-га-га!» Я опешила – что такое?! Глядь, а у самого забора топчутся плохо различимые на снегу гуси. Три гуся! Только клювы и лапки оранжевым светятся, а так – белы как снег! Нет, вру, снег холодно и остро искрится на солнце, а гуси белы тёплым и мягким, уютным цветом, навевая воспоминания о цветущих яблонях, вишнях…

«Ой, какие! – восхитилась я. – Можно сфотографировать?» Обернувшийся Николай радостно закивал, но не тут-то было! Гуси враз умолкли и, образовав два правильных равносторонних треугольника, быстро побежали вглубь сада: три оранжевых носика в углах одного треугольника, на него наложен второй: пара оранжевых лапок впереди, две пары – чуть позади. «Гусак их уводит», – объяснил Николай. «Ты их погулять привёз? Погреться на солнышке?» – спрашиваю, глядя как они переваливаются на скользком смёрзшемся снегу. «Нет, – улыбается Коля, – они у меня всю зиму здесь в сарае жили. Это летние гуси, в смысле, я их летом купил, когда они только вылупились, вот такие крохотные комочки были…»

Сознаюсь, я немного позавидовала Коле. Конечно, доброй завистью, белой, как этот снег, как гуси, как вишенный цвет… И тут же вспомнила, что я не то что без гусей, но даже без теплицы еле справляюсь с дачным хозяйством. Перестала завидовать и, попрощавшись, пошла дальше по дачной улице, залитой прозрачной и чистой талой водой.

* * *

Примерно через месяц, в начале мая, пошли мы с Володей и другими соседями на собрание нашего СНТ. Проходим мимо участка Николая, слышим гогот. Володя задрал голову: «Что это?! Гуси летят?!» – «Гусям поздно! Они в марте прилетают, самое позднее в начале апреля», – авторитетно заметил Сергей Иванович. – «Да это домашние гуси! – прервала я готовый разгореться мужской спор. – Николай держит… Вон они!» Мои знакомцы заметно подросли и осмелели. Вместо того, чтобы убегать и прятаться, подошли к забору, вытянули шеи и, возмущённо гогоча, пытаются ущипнуть дачников, что толпой спешат на собрание. А вокруг благодать! Травка изумрудная, лютики желтеют, белые и розовые маргаритки повсюду виднеются, сирень вот-вот распустится… И на страже весеннего порядка и благоденствия совсем взрослые летние гуси!

Вековая липа

Поехала я как-то в село Ивановское к друзьям, Гале и Саше. Они там участок купили, когда вышли на пенсию. Саша построил дом, баню, а Галя разводит диковинные цветы, кусты, деревья… «Юный мичуринец» – с гордостью говорит Саша о жене. Однако похоже, что самому Мичурину такое не снилось! Галя показывает мне странное дерево: вверху груша, снизу рябина. «Между прочим, тоже съедобная» – вставляет Саша. Сбоку у груши-рябины привито ещё что-то, кажется, калина. Галя сказала, что именно, но я, потрясённая, сразу забыла.

– И все три плодоносят! – радуется Галя. – А хочешь, привьём на твою яблоню…

Я пугаюсь:

– Не надо! Я и так своей яблоней премного довольна, то есть твоей, ведь это ты мне саженец дала… и вообще зачем такие навороты? Можно ведь по отдельности…

Понимаю, Гале скучно растить деревья «по отдельности» – до пенсии она была учёным, физиком-экспериментатором.

– А вот наша липа! – знакомит Саша. – Ей лет сто, а может, и больше.

До чего же хороша старая липа! Упирается верхушкой в небо, в быстро пролетающие облачка, и если долго смотреть на неё, запрокинув голову, то начинает казаться, что липа растёт из глубины небес… и такая она раскидистая, пышная… Вот-вот зацветёт, хлынет медовым ароматом на всю округу…

– А теперь загадка! – веселится Саша. – Как ты думаешь, откуда под липой шишки?