Красная точка

Вот и сама эта главная певица совсем недавно схлопнувшейся империи вспоминала, что никакой страховки тогда на телесъёмке не предполагалось. Качели взмывали под самый купол и раскачивались над амфитеатром, где «душа России», как её теперь называли, как ни в чём не бывало пела зачем-то свой шлягер позапрошлого лета буквально в нечеловеческих условиях. Совсем как Гагарин.

И если знать, что ничем не прикреплённая актриса, намертво, до посинения вцепившаяся в ручки трапеции, трепещет от страха, взывая ко всем богам одновременно, больше всего на свете желая, чтобы фонограмма поскорее закончилась и её, живую и невредимую, спустили наконец вниз, к опилкам и угловатой подтанцовке, а также к фокуснику, который и сам сжался от ужаса, подобно неловкому дебютанту, ещё не владеющему своим деревянным-оловянным, номер в телевизоре выглядел теперь совершенно иначе.

Например, как зловещая аллегория человека, улыбающегося изо всех сил и показывающего, что у него всё в порядке, хотя жердочка, выделенная ему режиссёрами, совершенно не предназначена для нормального самочувствия. Ярко напомаженный и разукрашенный так, чтобы отовсюду было видно, как он счастлив, этот человек болтается в противоестественной невесомости, ничем не выдавая, как ему одиноко и страшно. Там же ещё на первом плане крупно нарезанные блёстки постоянно летят, из-за чего становится окончательно тошно.

Будто бы увиденный в первый раз, номер завораживал: Вася, совсем как в первый раз, не мог оторваться от зрелища, способного закончиться чем угодно. Он облегчённо выдохнул, лишь когда певица пикировала вниз, к ней вновь подбежал Игорь Кио, а «душа России», как ни в чём не бывало тряхнув гривой, тронула кончиком туфли ковровое покрытие арены – точно всё ещё не верила, что и на этот раз обошлось.

У Старовойтовой так не вышло – её убили в своём подъезде, непонятно за что. К тому же это главное условие – человек, чей дух вызывается для общения, должен родиться там, где его вызывают, поэтому, как только буковки по кругу разложили (взяли чью-то детскую разрезную азбуку – у Васи такая же над кроваткой висела, картинки не изменились) на столе и карандаш наточили, кто-то вспомнил о прошлогоднем «резонансном» убийстве, так до сих пор и не раскрытом. «Ну почему опять не знаю, опять твой номер набираю…» – пела в телевизоре теперь уже припанкованная Борисовна, размахивая телефонными шнурами. Безбородов решил, что это очень даже хороший повод узнать, кто на самом деле стрелял в Старовойтову, но та долго не выходила на связь и только под угрозой смены собеседника (Садыкулин предложил на выбор Игоря Талькова или Виктора Цоя, но его зашикали) начала говорить, но будто бы нехотя и крайне немногословно.

– Кто вас убил, Галина Васильевна?

– Система.

– Эта система сейчас у власти?

– Она всегда у кормила. Была, есть и будет.

Про «кормило» придумал Вася, так как на самом деле Старовойтова продиктовала «корыто». Впрочем, смысл от этого если и меняется, то не слишком. Хотя «корыто» может быть разбитым, а «кормило» нет. Но тут уже выступил Садыкулин, который объяснил, что, вообще-то, «кормило» – это корабельный руль и разбить его даже проще, чем корыто. Садыкулин всегда знал всё лучше других, хотя знания его обычно пользы не приносили.

«Делу время, делу время, да-да-да-да-да-да, делу время, а потехе час!» – выкрикивала Алла Борисовна с той стороны экрана.

Кто убил Катю Емельянову

– А кто убил Катю Емельянову?

– Никто.

– Как она умерла?

– Несчастный случай.

Неместным Безбородову и Садыкулину пришлось объяснять, что в школьные годы исчезновение Кати Емельяновой, красивой девочки девяти, что ли, лет, стало одной из главных сенсаций брежневского застоя. Она жила в элитном доме на Пушкина, была дочкой больших начальников, именно поэтому дело получило необычайно широкую огласку. Однажды Катя не вернулась из школы. Её долго искали, фотографии показывали по Восьмому каналу в местных новостях. Кто-то вдруг вспомнил, что похожая девочка ехала на 45-м автобусе, конечная остановка которого в аэропорту. С каким-то немолодым мужчиной в тёмных очках, одновременно похожим (его фоторобот показывали вслед за фотографией Кати) на разведчика и на шпиона.

Странная парочка сошла возле учительских садов, что тянутся по обе стороны шоссе на Екатеринбург. По тревоге подняли всю милицию, присоединили к ней военных и дружинников. Прочёсывали участки, раскупоривали избушки, законсервированные на зиму (Катя исчезла поздней осенью, как сейчас Вася помнил ориентировку: пальто бежевое с большими пуговицами, розовый ранец, белые банты, «также девочка была одета в сапожки импортного, румынского производства»), лазили в колодцы. Но так и не нашли, Катя пропала без следа, растворилась в далёком олимпийском году, однако долго ещё чердачинских школьниц встречали после учебы, пугали чужими людьми и воспитывали на её примере дополнительную бдительность.