Красная трава

— Да, и остатки, — сказала Лиль в надежде, что они будут сладки.

Бабочка начала слегка подрагивать. И издала легкий вздох. Колода таро расточала запах зверинца. Нюхалка быстро выложила на стол шесть первых попавшихся карт и свирепо в них внюхалась.

— Черт возьми, черт возьми, — сказала она. — Я не учуиваю в вашем раскладе ничего особенного. Плюньте-ка на землю, надо посмотреть, и наступите ногой.

Лиль подчинилась.

— Теперь уберите ногу.

Лиль убрала ногу, а нюхалка зажгла маленькую бенгальскую свечку. Комната наполнилась светящимся дымом и ароматом зеленого пороха.

— Так-так, ну вот, — сказала нюхалка. — Теперь вынюхивается куда яснее. Чую для вас новости о ком-то, к кому вы расположены. И еще деньги. Незначительная сумма. Но как-никак деньги. Ничего, очевидно, сногсшибательного. Называя вещи своими именами, можно, пожалуй, даже сказать, что ваше финансовое положение не изменится. Подождите.

Она выложила поверх первых шесть новых карт.

— Ага! — сказала она. — В точности то, что я и говорила. Вам придется слегка поистратиться. Но зато письмо, оно затронет вас очень близко. Быть может, ваш муж. А это означает, что он с вами поговорит, ведь было бы, право, довольно странно, если бы ваш муж написал вам письмо. Теперь дальше. Выберите карту.

Лиль взяла первую попавшуюся, на сей раз пятую.

— Смотрите-ка! — сказала нюхалка. — Не это ли точное подтверждение всего того, что я вам предсказала! Большое счастье для кого-то из вашего дома. Он найдет то, что ищет уже очень давно, после болезни.

Лиль подумала, что Вольф не зря построил машину и что наконец-то его усилия будут вознаграждены, но — побереги печенку!

— Это правда? — спросила она.

— Самая что ни на есть достоверная и официальная, — сказала нюхалка, — запахи никогда не лгут.

— Да-да, я знаю, — сказала Лиль.

В этот миг обесцвеченный ворон постучал клювом в дверь, варварски имитируя прощание славянки.

— Мне надо пошевеливаться, — сказала нюхалка. — Вы и в самом деле настаиваете на остатках?

— Нет-нет, — сказала Лиль. — Мне достаточно знать, что мой муж получит наконец то, что ищет. Сколько я вам должна, мадам?

— Дюжину плюх, — сказала нюхалка.

Матерая бежевая бабочка на глазах оживала. Вдруг она поднялась в воздух. Летела она тяжело, неуверенно, как самая немощная летучая мышь. Лиль отшатнулась. Ей стало страшно.

— Чепуха, — сказала нюхалка.

Она выдвинула ящик и вынула револьвер. Не вставая, прицелилась в бархатистую тварь и выстрелила. Раздался мерзкий хруст. Бабочка, пораженная прямо в голову, сложила крылья на груди и безучастно спикировала вниз. С мягким стуком она шмякнулась на пол, поднялась пыль шелковистых чешуек. Лиль толкнула дверь и вышла. Ворон вежливо с ней попрощался. Следующая посетительница ждала своей очереди. Маленькая худая девчушка с беспокойными черными глазами, сжимавшая в чумазой руке монетку. Лиль начала спускаться по лестнице. Чуть поколебавшись, девчушка двинулась за ней следом.

— Простите, мадам, — сказала она. — Она говорит правду?

— Да нет же, — сказала Лиль, — она говорит о будущем. Это, знаете ли, совсем не одно и то же.

— Это заслуживает доверия? — спросила девчушка.

— Это иногда заслуживает доверия, — сказала Лиль.

— Меня пугает ворон, — сказала девчушка. — А дохлая крыса противно воняет. Терпеть не моту крыс.

— Я тоже, — сказала Лиль. — Но на этой нюхалке не разоришься… Ей не по средствам дохлые ящерицы, как у разнюхивательниц высокого полета.

— Тогда я возвращаюсь, мадам, — сказала девчушка. — Спасибо, мадам.

— До свидания, — сказала Лиль.

Девчушка быстро взобралась обратно по искореженным ступенькам. Лиль торопилась поскорее вернуться домой, и на всем пути скорченные горбункулы бросали сверкающие блики на ее красивые ноги, в то время как день начинал наполняться просыпанными дорожками янтаря и пронзительным сумеречным стрекотанием.

ГЛАВА IX

Сенатор Дюпон ширил шаг, ибо Вольф шел быстро, и хотя у сенатора было целых четыре лапы, а у Вольфа вдвое менее, но зато каждая была втрое длиннее, отчего сенатора и одолевала потребность время от времени высовывать язык и издавать «фух», «фух», дабы поведать миру об одолевшей его усталости.

Почва постепенно стала каменистой, теперь ее покрывал жесткий мох, прошпигованный крохотными, схожими с шариками душистого воска цветочками. Меж стеблей летали насекомые, они вспарывали цветы ударами мандибул, дабы испить налитого внутрь. Для того чтобы глотать хрустящих букашек, сенатор даже и не останавливался, а лишь время от времени на ходу подпрыгивал. Вольф шел широченными шагами, сжимая в руке пентюклюшку, а его глаза обшаривали окрестность с тщанием, которое позволило бы разобраться в подлиннике Калевалы. В поисках наилучшего места для прекрасного облика Лиль он перетасовывал видимое с тем, что уже хранилось у него в голове. Раз-другой он даже попытался включить в пейзаж изображение Хмельмаи, но какой-то полуосознанный стыд побудил его убрать этот монтаж. С некоторым усилием он сумел сосредоточиться на мысли о гавиане.