Красная волчица

— Семь миллионов.

Он перестал жевать и наморщил лоб:

— Так что ты нашла?

— Мешок с деньгами.

— С деньгами?

Она снова улыбнулась и кивнула.

— Ты не шутишь? — Он положил хлеб на стол. — Это правда?

— Мне надо уйти. После обеда я поеду в редакцию, — сказала она и положила себе вареной картошки. — Вернусь довольно поздно.

— Нет, так не пойдет, — сказал он. — Я буду тебя ждать.

Анника наклонилась вперед и погладила Томаса по волосам и щеке.

— Не надо меня ждать, — сказала она.

— Семь миллионов, — изумленно произнес Томас. — Где же ты их нашла?

В кухню вбежали дети и заспорили, кто сядет ближе к маме.

— Я все расскажу тебе позже, — сказала Анника, многозначительно посмотрев в сторону детей.

— Тогда у нас действительно есть реальная возможность купить квартиру, — сказал он.

Анника встала, чтобы взять соус, а Томаса охватило головокружительное ощущение какой-то иной, непостижимой, реальности. Анника — маленькая зеленая женщина с другой планеты. В ней нет ничего мягкого, податливого или уступчивого. Это она его жесткая сердцевина, его надежная опора. Ее почти невозможно сломить, она — как праматерь, но если она исчезнет, то вместе с ней исчезнет целый мир.

Мысль ударила его как током.

Такой, как Анника, нет больше нигде в мире.

Это прозрение сжало горло, и Томас ощутил странное томление, которое, наверное, и есть счастье.

* * *

Анника сидела перед кабинетом Андерса Шюмана, всем телом ощущая слабость и упадок. Она медленно скользнула взглядом вдоль стен длинного коридора подвального этажа. До ее слуха доносился приглушенный шум редакции. Дневная смена ушла домой, а вечерняя, бодро гудя, только приступала к работе. Мигающие светильники в коридоре отбрасывали пляшущие пятна света на пол.

Это ее рабочее место, то место, где она чувствует себя как дома.

— Можешь войти, — сказала одетая в пальто секретарша Шюмана, выходя из своего отсека и запирая дверь.

Анника, дрожа, встала, вошла в кабинет шеф-редактора и аккуратно закрыла дверь.

Шеф-редактор сидел за столом и читал какую-то бумагу. Лицо его было багровым, шея блестела от пота.

Неловко шагая, она подошла к столу и заглянула в бумагу. Естественно, это была ее статья. Она села на стул, выпрямила спину и застыла.

— Чем ты занимаешься? — спросил он, не отрываясь от листа и стараясь всем своим видом показать презрение.

Она посмотрела на него, продолжая испытывать слабость и безмерную усталость.

— Я написала статью, которая завтра должна быть в газете, — сказала она бесцветным голосом.

Шюман взял со стола ручку и постучал ею о лист со статьей.

— Возможно, для тебя это будет новостью, но пока я отвечаю за выпуск газеты, — сказал он. — Это я решаю, что будет опубликовано в ней, а что — нет.

Анника с трудом проглотила слюну.

— И?..

— И я говорю: нет, — ответил он.

Аннике потребовалось большое усилие, чтобы не измениться в лице.

— Тогда я пойду в другую газету.

— Ты не сможешь этого сделать, — сказал Андерс Шюман.

— Смогу, несомненно смогу, — торопливо возразила Анника. — «Рабочий» не испугается. В пятидесятые годы они публиковали статьи Вильгельма Муберга о загнивании судебной системы, так что они возьмут и мою статью.

— Я запрещаю тебе это делать.

— Право на свободу выражения, — сказала Анника. — Ты когда-нибудь об этом слышал? О свободе слова, о демократии? Если мой основной заказчик, газета «Квельспрессен», отказывается печатать написанную мной статью, то я имею право обратиться в другую газету.

Она почувствовала, как удары сердца отдаются в ушах, физически ощутила, как атмосфера наполняется сомнениями и отчужденностью Шюмана. Несколько секунд оба молчали.

— Сегодня у меня был очень неприятный разговор, — сказал он наконец. — Кто такая София Гренборг?

Пол разверзся под ногами Анники, она тяжело задышала, чувствуя, как с лица схлынула кровь.

— В чем дело? — спросила она.

— Откуда ты ее знаешь?

— Это… коллега моего мужа.

— Ага, — произнес Шюман, в глазах его сверкнул недобрый огонек. — Она сотрудничает с твоим мужем. И насколько тесно?

В голове завертелся вихрь мыслей, но Анника сумела взять себя в руки.

— Она позвонила сюда? — спросила Анника, слыша, как срывается ее голос.

— Нет, — ответил Шюман, — не она. Позвонил ее шеф из объединения областных советов. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Во рту у Анники пересохло, она смогла лишь отрицательно покачать головой.

— Мне сказали, что ты позвонила в несколько отделов объединения и наговорила много разных вещей об этой женщине. Это правда?

Анника с трудом перевела дыхание.

— Я получила кое-какие намеки, — сказала она.

Андерс Шюман кивнул, опустил взгляд на стол и побарабанил по нему ручкой.

— Хорошо, — сказал он. — Ты получила какие-то зыбкие сведения о том, что эта женщина уклоняется от уплаты налогов, является правым экстремистом и растратчицей казенных средств?

Анника крепко ухватилась за подлокотники стула. Разговор явно принимал неожиданный оборот.

Она кивнула.

— Насколько тесно твой муж с ней сотрудничает?

— Насколько я знаю, не особенно тесно. Они просто входят в одну рабочую группу.

— Задерживаются после рабочего дня? Он стал поздно возвращаться домой?

Анника вытянула шею.

— Иногда да.