Красная зима

- Жом Матвей, я действительно родилась в благородной семье. Но… что вы знаете о семье Савватея? О торе Надежде?

- Для которой он дом покупал?

- Именно. Минутку, - вдруг сообразила Яна. – А вы ему этот дом посоветовали? По Сухой, двенадцать?

- Я.

- А я – мать его внука. По второй линии, если вы в курсе.

Трактирщик вздохнул.

- В курсе, да. От торы Нинель?

- Опять проверяете? Надежды Алексеевой.

Матвей кивнул уже спокойнее.

- Да. От торы Алексеевой…

- У Савватея сын – Илья. Он отец моего ребенка. Георгия.

- Вот оно что…

Яна кивнула.

- Алексеевка сожжена. Но Мария сказала мне, что ее муж уехал и увез внука. Моего сына!

- Савва заходил сюда… дней пятнадцать тому. Даже чуть больше. Черный весь был от горя… вот почему.

- Может, и потому, - согласилась Яна. – Он не говорил, что дальше делать будет?

- Домой собирался.

- Не доехал.

Матвей помолчал.

- А вы что будете делать, тора?

- Жама.

- А все ж?

- Можно у вас пока детей оставить? Они голодны, устали… да и дело уже к ночи.

Еще и поэтому Яна не отправилась сразу на Сухую улицу. И… себе-то уж сказать можно.

Ей было страшно.

А вдруг Гошка… ее ребенок, ее сын…

Иногда слишком хорошо знать историю тоже плохо. Что могло случиться с ее сыном в охваченном революционным пылом городе, Яна отлично представляла.

Сейчас она может об этом не думать.

Сейчас она может прятать от себя правду.

Сейчас…

А потом?

Яна не знала. И ей было очень страшно…

- Можно, жама. Оплатить постой сможете?

- А если нет? – Яне стало чуточку смешно.

- Отработаете. Руки у вас, вижу, из нужного места растут, найдем чем посчитаться.

Яна медленно кивнула.

- Я оплачу. Но если нужна помощь – не стесняйтесь. Я уйду и поминай, как звали, а вам еще тут жить.

Матвей кивнул. Понятливая девушка, это хорошо.

- Мы потом еще поговорим, тора. А пока рубль в день.

- За человека?

- Да.

Яна, недолго думая, выложила на стол десятку. Подумала и добавила еще пятерку. Золотом, понятно, кому сейчас бумажки нужны? В отхожем месте и то с лопухом удобнее.

- Нам нужна одна комната на всех. И трехразовое питание… может, даже чаще. Доплачу, если что.

- Благодарствую, тора. Простите, жама.

Яна кивнула. И поднялась из-за стола.

- Проводите? Малышня уже на ходу спит.

Мишка и Машка терли кулачками глаза, пока еще не падали, но уже скоро, скоро…

- Готова ваша комната, я завтра, как встанете, скажите. Прикажу баньку протопить.

- Жом Матвей, вы чудо, - искренне сказала Яна.

И отправилась укладывать детей.

* * *

Малышня уснула быстро. Топыч посмотрел на Яну, которая и не думала раздеваться.

- А ты?

- А я пока уйду.

- Куда?!

- Топыч, ты же знаешь, зачем я здесь!

Потап знал. Но с Яной было спокойно. А без нее?

Вот сейчас она уйдет куда-то на улицы города… ночного города! И днем-то здесь опасно! А она рискует! А они все от нее зависят…

- Яна…

Девушка сбросила на пол заплечный мешок.

- Смотри, дверь запирается изнутри на засов. Когда я уйду, закройся и никому кроме меня не открывай. Понял?

- Да.

- И не волнуйся за меня. Я скоро вернусь.

- Яна…

- Обещаю, - Яна коротко поцеловала Топыча в нос и вышла из комнаты.

Усталость?

Да плевать на усталость! Как пелось в одном замечательном фильме: «гори, но живи»![21] Яне было страшно, и поэтому она делала шаг вперед. Она не уснет, не узнав, что стало с ее малышом. Не сможет уснуть!

Гошка, где ты!

Лучше ужасный конец, чем ужас без конца?

Однозначно!

* * *

Дурой Яна не была и второй раз подставляться не собиралась. Одной смерти ей вполне хватило! В грязной подворотне, с ножом в сердце, от рук гадких наркошей…

Теперь она будет убивать первой. И совесть ее мучить не станет, она сговорчивая, совесть-то.

Девушка медленно шла по Синедольску.

Как найти Сухую улицу она расспросила в трактире, но одно дело знать. Другое – найти.

Хорошо еще, в честь Освобождения местные жители не освободились заодно от табличек с названиями улиц и номерами домов. А могли бы…

Разруха начинается с того, что вешают дворника. А чего он тут гадить мешает, гад такой?

Пару раз она свернула не туда, хорошо хоть заметила вовремя и вернулась. Один раз ей заинтересовался какой-то бугай. Вышел из подворотни и напирая всей тушей вежливо поинтересовался: «Добром пойдешь, б…, или потащить?».

Яна даже ругаться не стала, тут и так все ясно.

- Умри, во имя Хеллы.

И пошла дальше, равнодушно обойдя оседающую тушу.

Позади послышался шум, явно ведь с подельниками работал. Но Яна не боялась. С людьми проще, чем с волками, к примеру. Стоит убить одного-двух с максимальной скоростью и жестокостью – и остальная шайка подонков задумается.

Ненадолго, но для тактического отступления хватит.

Животные умнее, у них это работает далеко не всегда.

Мостовые стелились под ноги. Снега на них почти не было, и Яна ступала уверенно. Лед? Встречался, но девушка была осторожна. И жалела о любимых берцах.

Вот ведь обувь!

Вековая! Универсальная! Хоть ты по горящему керосину бегай, хоть по льду, и сносу им не будет! А как удобно бить в голень!?

Ее ботинки не дотягивают до стандарта, хоть и из натуральной кожи…

Вот и Сухая улица.

Двенадцатый дом Яна нашла почти сразу.

Небольшой, неприметный, забор низенький, чисто символический… собака?

Нет собаки. Это хорошо.