Красная зима

Двери снесло с петель. Всех шестерых подонков попросту накрыло, а поскольку двери были деревянными, тяжелыми, а врачей в окрестностях не было…

Трое отдали Хелле души сразу же. Еще трое чуть погодя.

А маленький огонек упал в лужу масла, побежал, побежал по занавескам, по столу, по полу, по деревянным перегородкам и перекрытиям…

Яне было очень жалко монастырь. И она надеялась, что выгорит только пристройка. Но…

Похоронить Марфу она не могла. Зима, земля промерзла, могилу копать – два дня потерять. А оставлять тело на поругание? Тоже подло как-то…

Огонь и только огонь. И это будет правильно.

А на ее совести дети. Забрать своего в Синедольске, да и махнуть в Карев, в котором и пребывал сейчас почтеннейший купец первой гильдии. Благо недалеко.

А там уж и из Русины когти рвать.

И в очередной раз Яна вспомнила добрым словом своего отца.

Чему только не научишься в лесу! А уж браконьеров переловишь… да, и такие бывали, что один раз саперов вызывать пришлось! Заминировали, сволочи, кормушку для лосей! А чтобы по озерам пошакалить, считай, лета не проходит! И самое обидное… вот у тебя динамит! Ведь недешевый же!

Так купи ты на эти деньги рыбы, небось не меньше будет, не такая уж она дорогая, речная-то! Но нет!

Надо природе нагадить! Надо свою крутость показать! Прогулялся, сволочь, как хозяин! И позабыл, что таких хозяев жизнь жестоко учит. Когда и мордой об порог. А когда и мордой об сапог.

У отца один такой браконьер раз пятнадцать на приклад падал… что характерно, злобные менты потом клялись и божились, что трое суток не могли установить его личность, и падал он у них тоже частенько. И, кажется, ориентацию поменял (не благодаря ментам, просто было с кем). Круговая порука называется.

Так что с динамитом Яна обращаться научилась. И взрыватель не подвел. Эх, спасибо тебе, папа, что воспитывал как человека, а не как кисейную барышню! Представить страшно, что бы она тут с вышиванием да вязанием делала! Разве что веревку связала бы, да и повесилась!

А так…

И Яна нежно погладила рукоятку револьвера. Хорошая вещь – оружие. Правильная.

Анна, Россия

Ольга Сергеевна Цветаева с отвращением смотрела на бумаги.

Ох уж эти адвокаты! И худшая их разновидность – адвокаты-евреи!

Бумаг было столько, что целая пачка ушла. И явно это был еще не предел. Яков Александрович отрабатывал свои деньги на все сто процентов, написав такое количество разных жалоб, протестов и опровержений, что дух захватывало. И из всех бумаг следовало одно и то же.

Она, Ольга Сергеевна, не имеет никакого отношения к ребенку. А чтобы провести генетическую экспертизу, ей еще лет пять судиться придется.

Деньги?

Как оказалось, у этой маленькой дряни тоже были деньги. И она знала, кому их нужно дать.

Да, звучит некрасиво. Но Яков Александрович отлично знал, кто продается, за сколько…

Ольга Сергеевна… она тоже нашла бы подход, но позднее. Все же она жила за границей и дела вела сейчас в основном за границей. А это накладывает свой отпечаток.

Женщина подумала пару минут, поворошила стопку бумаг.

– Маша, зайди!

Секретарша себя долго ждать не заставила.

– Подай заявление в органы опеки. Сама найдешь, как сформулировать, что Анну Петровну Воронову надо признать недостойной матерью. Она живет с ребенком в ужасных условиях, не обеспечивает ему ничего…

– Да, Ольга Сергеевна.

– И найди мне телефон частного детектива. Я хочу собрать информацию…

Маша кашлянула.

– Ольга Сергеевна, простите…

– Да? – Если бы заговорил стул, Ольга Сергеевна удивилась бы меньше. Секретарям вообще не положено обсуждать решения боссов. Записала – свободна! Исполняй!

– Если вы решите собрать информацию про Анну Петровну Воронову, есть один неплохой вариант.

– Слушаю?

Ольга Сергеевна действительно решила сначала выслушать, а уж потом ругаться. Или не ругаться.

Нет, не ругаться.

Машин план действительно был проще, лучше, а главное, очень быстро воплощался в жизнь.

Практически мгновенно.

– Хорошо. Я выдам деньги, так и сделай. И подключай органы опеки. К началу суда мне нужно, чтобы у нее отобрали ребенка.

Наманикюренные пальцы сжались, ногти побелели так, что белая полоска на кончике слилась с основным цветом…

Ольга Сергеевна настраивалась на войну. И пленных брать не собиралась.

Окрестности Ферейских гор

Ах ты ж тварь поганая!

Антон Андреевич Валежный скрипнул зубами так, что эмали на них резко поубавилось. Но какова наглость?!

Да кем его эти твари считают?!

ГР-Р-Р-Р-Р-Р!!!

Жутко хотелось обернуться волком Хеллы и вцепиться кому-нибудь зубами в горло, как в старой сказке, где герой пообещал отдать свою душу за месть. И Хелла обратила его в волка, чтобы он загрыз всех своих обидчиков, а потом верно бежал рядом с ее ногой.

Вот Валежный не побрезговал бы.

Или – побрезговал?

Такое небось в рот возьмешь, так не проплюешься! Стошнит! Но все равно – какова наглость?!

Послание от жома Пламенного содержало краткое и выразительное предложение перейти на сторону Освободительного движения. Стать генералом армии Освобождения, поднять Русину с колен… притягательно?

Очень.