Красная зима

Кляп Яна вытащила и допрос провела по всем правилам.

Но…

Три подонка, Дуб, Сэм и Грохот, заприметили этот дом несколько дней назад. Девка покупала курицу у матери Сэма, вот парень и пригляделся. И решил заглянуть в гости.

Освобождение ж!

Почему бы и одну симпатичную девочку не освободить?

Оказалось, что живет она в этом домике, живет одна… как было упустить такой случай?

– Одна? – оборвала пересыпанную матом речь Яна.

– Одна! – матерно поклялся подонок.

После стимуляции кочергой он поклялся еще раз. И еще.

Потом кочерга остыла. Яна сунула ее в очаг, а Грохоту добавила кляп в рот. И занялась Дубом. Тот, увы, ничего не добавил к сказанному.

Да, была девка. Случайно ее того… дернулась.

Мальчишка?

Нет, вроде как мальчишки не было. Они не видели.

Сэм? Скоро должен быть.

Яна кивнула и решила подождать дорогого гостя. Ждать пришлось около часа, но и результат порадовал. Когда во дворе послышались шаги, она перехватила поудобнее кочергу – и встала за дверью.

Сэм успел открыть дверь.

Х-хэсь!

И осел к ногам прекрасной дамы, сраженный, словно ударом молнии. Кочерга в нежных женских ручках сработала ничуть не хуже, и громоотвода не надо. Противно запахло паленым волосом.

– Добыча пришла, добычу принесла, – промурлыкала Яна.

Бандиты на полу задрожали. Кажется, им что-то не нравилось…

– Всегда было интересно – если кого-то оглушить раскаленной кочергой, он не очнется сразу же от боли? – поделилась Яна вопросом с благодарными (и пусть только попробуют не согласиться) зрителями. Зрители затряслись.

Яна развязала узел.

– Ого…

Явно кого-то богатого обнесли. В узле была увязана одежда, но хорошая, дорогая, богатая. На женщину… одна шубка, крытая бархатом, чего стоила!

Яна сунула в печку кочергу.

– Поговорим, жомы?

Разговаривать жомам не хотелось, но Яну интересовали сведения, а не мнение.

Сейчас, когда больше визитеров не ожидалось, Яна прошлась по дому. Зашла во все комнаты… она искала целенаправленно. Если есть ребенок – есть и одежда. Следы его пребывания.

Что могли заметить трое дегенератов, у которых только костный мозг? Да ничего! Было б пиво! Есть что пожрать, есть где поспать – больше им ничего и не надо. А, да! Бабу бы… Еда, сон и секс, нехитрые развлечения приматов.

Зачем искать ребенка? Особенно если они о нем не знали?

Яна тщательно перекапывала комнаты – и быстро нашла нужное. Действительно, теплые детские вещи. Добротные, дорогие. И несколько вещичек попроще.

Какой бы шлюхой Аксинья ни была, Гошку она обшивать взялась.

Но где ее сын?!

Яна вернулась к негодяям. И после короткого допроса была уверена, что ее сына они не трогали. Они здесь около двух дней, и вообще…

Те-е-е-е-етенька, отпусти-и-и-и-ите!

Мы бо-о-о-о-ольше не бу-у-у-у-удем!

Естественно, верить в подобные глупости Яна не собиралась. Всяко будут! И пакостить, и убивать, и что угодно. А потому она посмотрела на Сэма.

– Умри во имя Хеллы.

Шепот. Едва слышный. Яна давно хотела поэкспериментировать, да не на ком. А тут такой материал!

Шепот сработал так же хорошо, как и обычные слова. Сэм послушно изобразил инфаркт. Яна посмотрела на Дуба.

– Во имя Хеллы, умри!

Чуточку измененная фраза тоже сработала.

Минус два.

Грохот жалобно подвывал на полу. Церемониться с ним Яна не стала. Твари есть твари, чего их жалеть? Они никого не пожалели…

Хелла получила три души.

А где же Гошка?!

А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

* * *

На Яну просто накатило.

Она уже несколько месяцев в этом мире, но ни разу не позволяла себе расслабиться.

Она убивала, она ходила под смертью, она видела чужие смерти… она – живой человек! Пока на ее попечении был кто-то беззащитный, пока ей было к кому идти…

Она держалась.

А сейчас упала и взвыла так, что, наверное, в соседнем доме услышали.

Где-то глухо отозвались собаки, но Яне плевать было на конспирацию. В кои-то веки ей ничего не хотелось. Ни делать, ни думать – упасть и заорать. И этим она сейчас занималась.

Рыдала, кричала, каталась по полу, звала сына…

И ушам своим не поверила, когда услышала:

– Мама?!

– ГОША?!

* * *

Георгий тихо сидел в погребе. Вот уже второй день… кажется.

Нужно́е ведерко наполнилось, и мальчик думал, что с ним делать дальше. Как-то непродуманно было. Пока он закрыл его крышкой и пописал в углу.

Теперь в подвале плохо пахло, но выбора все равно не было. Выйти Гошка не осмелился бы.

Он понимал – там, наверху, плохие люди. Они Ксюшу убили… да, наверное, убили. И его они тоже убьют.

Гоша плохо понимал, как его могут убить. Чтобы весь мир оставался, а его не было? Но так ведь не бывает, правда?

Конечно, не бывает.

Но Ксюше было больно и плохо. А этого мальчик тоже не хотел.

Он уже съел несколько банок из стоящих на полках и думал, что, когда они все закончатся, выйти придется, но это будет еще не скоро. Он маленький, ему не так много надо.

Еще было скучно. Но… Выбора все равно нет.

Прошел день и ночь. И снова наступили день, а потом ночь. А потом Гошка услышал крики сверху. И начал прислушиваться.

Кричали мужчины. В этот раз кричали мужчины. А вот почему?

Гошка не знал.