Красная зима

К концу обеда Ураган кое-как переварил предложенные ему идеи и решился продолжить опасный разговор.

– Ты с Пламенным говорил?

– Да. Он меня послал в задницу.

– Он еще хоть жив?

Тигр мило улыбнулся.

– Пока – да. Ураган, я тебя умоляю, поговори с ним. Если хочешь – хоть три раза! Попробуй убедить, попробуй доказать, пусть он прикажет закупить зерно… Что вы – мало денег привезли?

– Много.

– Ну так что же? Поговори! А когда тебе откажут – приходи, и мы поговорим еще раз. Просто помолчи о моем предложении…

– Хорошо. Но я уверен, что Пламенный…

– Вот и хорошо, что уверен. Налить тебе чего покрепче – или чаем обойдешься?

– Сука ты, а не Тигр. Никакого настроения нет. И пить не хочется…

Тигр фыркнул.

Ну вот такая у него планида – людям настроение портить! Чисто кошачья… кошки это хорошо умеют. И успокаивать, и раздражать… А тигр – это ведь тоже киса, правда? Только большая и полосатая.

Русина, Синедольск

Аксинья с восторгом оглядывала дом.

– Ишь ты! Все господское…

Савва кивнул.

Наденька, так уж получилось… дом тебе я выбрал, да только не привела судьба. Не дождался он тебя. А внука нашего – дождался.

– Мальчика вымой и уложи, потом поговорим с тобой.

Аксинья спорить не стала.

Послушно приняла уставшего мальчика, отнесла его наверх, купать не стала, обтерла губкой. Раздела, уложила в кровать и спустилась вниз.

Савватей сидел, смотрел на свечу, и такой у него был вид…

Аксинья даже испугалась.

– Дядька Савва, что вы?

– Ничего, Ксюша, ничего… это просто усталость.

Ласки, прозвучавшей в словах мужчины, Аксинья испугалась еще сильнее.

– Вы б себя видели…

– И видеть не хочу, – в голос лесника постепенно возвращались краски. – Значит, так, Ксюха. Вот тебе деньги на месяц. На прожитье хватит…

– Еще бы, дядька Савватей. Тут еще и останется!

– За ребенком смотри хорошо. Знаю, блудное дело ты не оставишь, но ты не дрянь. И братья-сестры у тебя всегда досмотрены были…

Аксинья опустила глаза.

– Дядька, я ведь не со зла так. Словно бес щекочет… с того и замуж не пошла, чтобы хорошего человека не огорчать. А дрянь мне и самой не надобна.

– Только и дела бесу – там тебя щекотать, – фыркнул Савва. – Через месяц приеду, еще привезу. За мальчишкой хорошо смотри, случись что – своими руками удавлю. Поняла?

И такой у него был взгляд… нет, не шутил мужчина. Ни минуточки не шутил.

Аксинья кивнула.

– Досмотрю я вашего внука. Слово даю.

Савватей спорить не стал. Кивнул, добавил еще пару золотых в стопку денег на столе, развернулся – и вышел обратно в ночь.

Первое, что сделала девушка, – это хозяйственно прибрала деньги в самое надежное место – свой девичий сейф… оттуда просто так не достанут.

Потом задумалась.

Шила в мешке не утаишь… Аксинья дурой не была и подметила кое-что. И сходство между Ильей Алексеевым и Савватеем. И сходство между мальчишкой и Ильей… не полное, конечно, видимо, в мать пошел, но кое-что есть.

Нос у него отцовский, брови похожи… Это Аксинья видела. И сплетни слышала. И что к торе дочь приехала и внука привезла… значит, вот чей это внук. Ну, коли так…

К чести Аксиньи, мысль бросить мальчика или выдать его властям у девушки даже не возникла. С Ильей у них все по-доброму было в свое время. И расстались они по-хорошему. Тору уезжать надо было, а с собой ее взять… она бы и сама не поехала. Не дура.

Добром бы это не кончилось, вот она и не поехала бы… нет, ни к чему. Но ежели это его сын…

Присмотрит она за мальцом, чай, не переломится. А пока надо в доме разобраться. Где что лежит, какие запасы есть, готовить-то надо! И мальцу хоть пару рубашек сшить да штаны попроще, а то за версту видно, что все господское, тонкое, нежное… Сейчас такое лучше не носить.

И Аксинья деловито принялась обследовать дом.

* * *

Мерно постукивала копытами лошадь.

Савватей почти не правил ею, чай, не дура, с дороги не сойдет, а сворачивать тут некуда. Мысли его одолевали грустные…

Ксюха, конечно, мальца досмотрит, да вот дальше-то как? Это ж не на год решение, не на два… это надо дальше… на сколько ему денег хватит? На сколько его века хватит?

Савватей не обольщался.

Ежели в стране такое творится, хватать надо всех домочадцев в охапку, да и в лес уходить. Тот не выдаст, прокормит… но ведь не пойдут дети! Все умные! Все взрослые, все своими домами живут…

Ему-то как быть?

И Гошку не бросишь, и домой его не привести. Уж на что у него жена безропотная, а тут взъерепенилась. Не даст она мальцу жизни!

Не даст.

Это Савва четко видел. Для нее Гошка не забавный малец, а свидетельство давней измены мужа. Более того, не обычной измены. Так-то… вон с той же Ксюхой переспал, с сена встал, штаны завязал, да и забыл. А тут… тут не то!

Тут не тело, а душа изменила…

И ребенок, опять же…

Мужик может забыть бабу, с которой спал, но бабу, которая ему ребенка родила, уже не забудет. Никогда. Может не увидеть, не любить, но и не забудет. Этого Савве жена и не простила… И никогда не простит. Ни ему, ни Гошке… Ладно, он старый, а мальчишку за что?

Савва крепко задумался и не заметил движения в темноте.

Выстрел он еще услышал, а вот потом…