Красная зима

Мир мертвых Хеллы – не совсем склад для использованных душ. О нет. Хелла – богиня рациональная. Она просто принимает души – и воздает каждому по справедливости.

– Теперь вы. Убивали, насиловали, получали от этого удовольствие…

С особым отвращением Хелла смотрела на главаря. Психологии подонку захотелось?

Никакого гуманизма, о нет! Откуда он у слизней? Даже не слизней, те все же безобидны, а это… глист?

Да, пожалуй что глист. Особо крупный и злонамеренный.

Опыт его поставить потянуло, экспериментатора недоделанного.

Что можно сделать с бабой, если угрожать ее детям? Что может сделать женщина, чтобы ее детей не тронули?

Собственно, потому малыши и уцелели – еще не пришло время. После групповухи у него и еще кое-что было придумано… Интересненькое…

– Собачки, говоришь? – нежно уточнила Хелла.

Душа задергалась, но куда ей было вырваться из пут богини? Яна честно отрабатывала вторую жизнь, даже с перевыполнением плана. И Хелла радовалась потоку душ.

– Соба-ачки… Так тому и быть.

Обретшая временную материальность душа брякнулась на пол. А рядом с Хеллой начали возникать… собаки?

Волки.

Белые волки.

– Беги, – шепнула богиня. – Беги…

По лесу, по полям, по пустыне… рано или поздно тебя догонят и сожрут. Медленно… волки знают толк в охоте!

Хелла подумала еще секунду – и выпустила из тисков остальные души.

Туда же.

Дикая охота, призрачная охота, белые волки Хеллы…

Стая неслась вне времен и миров, и перед волками летели, завывая от ужаса, души убийц. Хелла не знала, что останется от них после охоты. И останется ли вообще что-то… но если что – для перерождения тоже хватит. У всего живого есть душа, даже у тараканов.

Не можешь ты жить человеком?

Ну и поделом!

Хелла улыбалась, желая своим волкам доброй охоты.

Глава 11. Этого снега зов

Русина, Звенигород

–Фереи повержены, – жом Тигр констатировал факт. Никаких эмоций. Зима наступила, снег холодный, фереи повержены. Чего тут удивляться или возмущаться?

Пламенный поморщился.

– Я надеялся, они продержатся дольше…

– Зря.

– Ты будешь иронизировать – или предложишь какой-то выход? – досадливо спросил Пламенный. – Учти, если Валежный начнет наступление, нас просто сметут. Я могу сказать о нем многое, но он действительно гений войны.

Тигр кивнул.

– Гений. Поэтому я считаю, что надо попробовать договориться по-хорошему.

Пламенный улыбнулся.

Широко и по-дружески.

– Вот и я так же подумал!

– И?

– Послал письмо. Я предложил Валежному должность соправителя.

Тигр с сомнением покачал головой.

– Согласится ли?

– Попробуем. А пока надо вывести часть капиталов за рубеж. Если нас вытеснят из страны, наше дело надо будет продолжать…

Дальше Тигр уже не слушал.

Неинтересно.

Он смотрел в окно и думал… нет, не о Яне. Жом Ураган уехал позавчера. Уехал закупать зерно… справится ли он?

Купит ли все необходимое?

И если да – то когда привезет? Бежать за границу Тигр не собирался. Они дел наворотили, им и исправлять. Не нравится?

А никто их сюда силком не тащил, в правительство не затаскивал… никто! Они сами, все сами, и Петера тоже… и брат его там полег…

Может, тогда жом Тигр и переосмыслил что-то…

Или позднее, с Яной?

Он и сам не знал точно когда. Но Русина сейчас была на его ответственности. Сможет ее кому-то передать? Уйдет без звука.

Не сможет?

Останется и будет тянуть этот воз. И плевать на проклятие. Слышишь ты, богиня?! Проклинай хоть до утра, но если никого другого нет… бросать все? Но я знаю, что справлюсь! А кто-то другой на моем месте только дров наломает… пусть это самонадеянно, но я останусь.

И показалось Тигру, что в шуршании поземки за окном пронесся далекий волчий вой.

Тоскливый, голодный… значит – судьба.

Русина, Синедольск

Дети быстро привыкают ко всему.

К хорошему ли, к плохому… нельзя сказать, что у Георгия была плохая жизнь с Ксюшей. Вообще, по счету мальчика, это была уже третья его жизнь.

В первой была мама Ирина. Был папа Илья, была мама Аня, которую он видел только пару раз, но которую тоже любил. Был дом и строгие учителя, которые требовали от него знать языки, кланяться, танцевать, читать, считать и писать. Рисовать и музицировать – день был расписан по минутам. Тяжело, но он не жаловался, он должен быть умным.

Вторая жизнь – дом бабушки.

Там учителей почти не было. Зато там была сама бабушка, кругленькая и уютная. И мама Ира, и осенний лес, по которому можно гулять, собирая каштаны… такие смешные и кругленькие, и служанка, которая потом грозила пальцем, мол, тор, вы опять всякую бяку домой притащили… почему взрослые не понимают, насколько это нужная вещь – каштанчик? Такой круглый, коричневый, блестящий в твоих ладонях? И осенние листья… из них можно делать букеты, жаль, что они быстро становятся серыми и грустными…

Там было тепло и уютно, светло и солнечно. И Гошка искренне огорчился, когда закончилась та жизнь.

И началась третья. Странная…