Красная змея

— Это лишь подтверждает тот факт, что члены «Братства змееносца» оставались верны первейшему из своих обетов.

Этьен де Ламюэтт встревожился. Он припал к своему сосуду, допил вино, затем в волнении вскочил на ноги.

— Кто входит в состав братства?

— Малое число рыцарей, чьи достоинства позволили им обрести доступ к тайне.

— Вы наблюдаете таковые достоинства во мне?

— В ином случае вы не оказались бы здесь.

Со всем смирением, делавшим честь величию его духа, Этьен согласился войти в «Братство змеи», как на доброе, так и на злое. Он дал новую клятву, на сей раз возложив руку на красный крест, выделявшийся на его белоснежном облачении в районе сердца, и поклялся в верности черному магистру храма, которым оказался сенешаль.

В момент образования братства в стенах Клервоского монастыря его члены постановили, что помимо исключительных случаев, коих до сей поры никогда еще не происходило, черный магистр и белый магистр будут выступать как будто бы единая личность. Два магистра должны были составлять пару, действовать единодушно. Однако в случае разногласия последнее слово оставалось за магистром храма.

— Мне кажется, именно по этой причине на нашей печати отображены два рыцаря, скачущие на одной лошади, — произнес Этьен.

Магистр и сенешаль согласились с ним легкими кивками.

Потом сенешаль добавил:

— С течением времени тебе откроется, что не только босеан или sigillum templi,^[9] но и многие другие наши символы скрывают в себе значение, объяснить которое способна только малая группа посвященных.

В голове командора Антиохии бурлили вопросы. Какую же тайну охраняет братство? Какие еще обязанности, помимо сбережения тайны, возложены на его членов? В каких отношениях состоят они между собой?

Жак де Моле словно прочитал его мысли. Он вторично наполнил сосуды кипрским вином и заметил:

— Предполагаю, что ты горишь желанием узнать, какую же тайну мы оберегаем?

— Мне не хотелось бы напрашиваться.

— Любопытство твое будет удовлетворено нынче же ночью, когда мы завершим ритуал посвящения. Это произойдет еще до заутрени.

Задремавшего часового, сержанта ордена тамплиеров, разбудили крики и сильные удары в ворота, растревожившие птиц на стенах.

— Открывайте! Именем короля, открывайте!

— Кто здесь так кричит?

— Солдаты короля! Тотчас открывайте!

— Да знаете ли вы, в чьи ворота стучите?

— Конечно знаем! Не заставляйте меня терять терпение!

Сержант скрылся за стеной. Снова наступила тишина, нарушаемая лишь хлопаньем крыльев стрижей, которые никак не могли успокоиться.

В то время как снаружи солдаты Филиппа Четвертого нетерпеливо дожидались ответа и каждая минута казалась им вечностью, внутреннее пространство крепости наполнилось суматохой и беготней, потому что Жака де Моле в его келье не оказалось. Тамплиеры уже не спали. Они готовились к заутрене, совпадавшей по времени с зарождением дня.

Парижский командор приказал отыскать магистра, а на время его отсутствия принял на себя руководство всеми действиями и поднялся на стену в сопровождении отряда вооруженных братьев. В считаные секунды бойницы были заняты рыцарями, сержантами и прислужниками. Все они пристально наблюдали за тем, что происходило по ту сторону рва. Изумлению тамплиеров не было предела, когда они увидели, что перед воротами собралось никак не меньше двух сотен солдат.

— Что вам нужно в столь неурочный час?

— Именем короля, требую открыть ворота!

— У короля нет над нами власти! Тамплиеры держат ответ только перед Папой!

Офицер взмахнул пергаментом, зажатым в руке:

— Вот повеление Климента Пятого!

Над крепостной стеной пронесся изумленный ропот. Значит, слухи оказались верными! Как мог понтифик обойтись подобным образом с рыцарями, которые столько лет являлись главнейшей опорой христианства?!

— Что происходит? — спросил магистр, появившийся за спиной командора.

— Господин, убедитесь сами. Нас именем короля заставляют открыть ворота нашего дома. Кажется, эта солдатня располагает и дозволением Папы.

Жак де Моле выглянул со стены. Королевские солдаты собрались у ворот.

— Чье покровительство дозволяет вам нарушать покой этого дома?

— Поторапливайтесь! Во имя Филиппа, короля Франции!

— Как вы сказали?

— Король приказал арестовать всех рыцарей, находящихся в крепости Тампль, и конфисковать все их имущество.

— Это невозможно!

— Таково повеление его величества!

— У вас есть грамоты, которые могут подтвердить эти слова?

Офицер во второй раз помахал пергаментом. На стене воцарилось абсолютное молчание.

— Как вы поступите, мой господин? — спросил сквозь зубы парижский командор, сжимая рукоять меча.

Жак де Моле на миг заколебался. После объятий, которых монарх удостоил его накануне утром, ему было трудно поверить в происходящее. Он придавал мало значения слухам, носившимся по Парижу, хотя и принял некоторые меры, но они оказались правдивыми.

— Мы откроем ворота.

— Неужели мы не станем защищаться, господин? Эти стены могут выдержать длительную осаду, а тем временем…