Красная звезда юга

Он пошел вслед за молодым человеком в ангар и стал осматривать самолет, который Мигуэль осветил электрическим фонарем. За исключением разобранного мотора, его старый «селезень» из белой жести был таким, каким он оставил его шесть месяцев назад. В сущности, несмотря на двигатель в 15 сотен лошадиных сил, который заменил обычные моторы, и несмотря на новые металлические винты, он не изменился с того времени, как появился новым с завода Форда в 1931 году…

Невероятно, но факт. Из ста девяноста шести «уток», сконструированных между 1925 и 1933 годами, более тридцати еще работали. Некоторые летали даже в Арктику. Два опыляли поля Айдахо и Монтаны. Один совершал 36 полетов в день в Пут-Ин-Бей. Лесничество Соединенных Штатов использовало полдюжины их на транспортировке пожарных парашютистов. А один из этой группы, у которого вместо хвостового колеса была приделана подкова, находился на службе у одной из республик Центральной Америки, делая посадку там, куда не мог сесть ни один другой самолет.

Бишоп погладил одно из крыльев, измазанное копотью и маслом. В одном из таких такси, под командованием Берта Балхена, адмирал Бирл пролетел над Южным полюсом. И большая «утка» из белой жести, которая находилась здесь, должна была увезти Бишопа через границу на север.

Майк зажег одну из газовых ламп.

— Как вы его находите?

— Он полетит, — сказал Бишоп. — Моторы, может быть, и будут сперва чихать, но как только я исправлю то, что вы испортили, все пойдет хорошо. Каким временем я располагаю?

— Кредо хочет отправиться как можно скорее.

Бишоп взял у Майка фонарь и внимательно осмотрел самолет.

— Положим, два дня, максимум, три. Он нуждается в серьезной чистке, но я смогу подготовить его за три дня.

— Отлично.

— Я того же мнения. Чем скорее покажу Коралио хвост, тем будет лучше… — Он посмотрел сквозь дверь ангара на темнеющий вдали горизонт. — Я считал себя твердым, — сказал он, вздрогнув, — мне казалось, что я все испытал. Но оказаться стоящим у стены, изрешеченной пулями, перед солдатами — это не слишком приятно.

Мигуэль не удивился.

— А мы? Что вы думаете ожидает нас в Аргентине?

Он зажег вторую лампу.

— Ну, ладно, начнем.

Бишоп снял рубашку.

— Почему бы и нет? Начнем со сборки мотора. Я займусь прочисткой труб, и мы посмотрим, что из этого получится, — Бишопу вдруг пришла в голову другая мысль и он сказал. — Нет, лучше я сам. Этот старый гусь еще достаточно солиден, но он до такой степени загрязнен, что только парень, который хорошо знает его анатомию, может разобраться в нем. Сегодня мы займемся прочисткой труб, а завтра мотором.

— Как хотите, — ответил Майк.

Это был изнурительный труд. Уже заря занималась над морем, когда Бишоп закончил прочистку труб моторов. Свечи были в плохом состоянии и коррозированы, но он не добрался до них. Это можно сделать потом. Бишоп вытер руки и влез на пилотское сиденье. Он хотел проверить, как поведет себя машина. Все оказалось в порядке.

— Отпустите теперь колеса, — сказал он Майку. — Посмотрим, каких результатов мы добились.

Но Мигуэль сомневался.

— Вы думаете, что моторы заработают?

— Я уверен в этом.

Бишоп окинул взглядом доску с датчиками. Рядом со шкалой приборов в каком-нибудь современном самолете она выглядела бы как самая старая модель «форда». Видны лишь показатель уровня горючего, температура воды, количество и давление масла, буссоль, альтиметр, счетчик оборотов и скоростей. Буссоль и альтиметр не действовали. В сущности, это было не так уж важно. Он и так знал, когда самолет в воздухе, и умел находить направление на север.

Первым делом он принялся за второй мотор: тот чихал, но кончил тем, что стал работать. Стены ветхого ангара затряслись и самолет задрожал.

Бишоп понял все, что ему надо было. Он отключил зажигание и закурил.

Голосом, в котором звучало удивление и уважение, Мигуэль сказал:

— Да, вы, без сомнения, знаете свое дело.

Бишоп проглотил порцию дыма. Ему оставалось лишь собрать демонтированный мотор, немного поработать над двумя остальными и у него тогда появится маленький шанс снова увидеть огни Бродвея, съесть сандвич-ростбиф и порцию торта.

— Прикроем лавочку? — спросил Бишоп.

— Это меня бесит, — ответил Мигуэль, — но так будет лучше. Начинается день. Вы все-таки официально умерли.

Снова стало холодно, когда они поднялись на гору. Бишоп считал, что дом будет погружен во мрак, а все его обитатели — почивать, но оказалось, что сцена и актеры были на своих местах. На тех самых, на которым он их оставил. Кредо, сеньорита Вальдес, Дон Диего и Кончита — все сидели у огня.

— Ну и что? — нетерпеливо спросил Кредо.

— Я не знаю, как он это сделал, — сказал Мигуэль. — Это чудо. Он заставил работать оба мотора. А завтра вечером соберем тот, который Джеймс и я разобрали. Он сказал, что мы сможем смыться через три дня.

Кредо потер свой череп шелковым платком.

— Отлично! Как вы это сделали, сеньор Бишоп?

Нервы Бишопа начали сдавать. Он умирал от усталости и ему казалось, что он сможет спать восемь дней подряд. Старая шутка, которую не раз он уже слышал, пришла на память.