Красно-белая линия (СИ)

Через пару часов мы, как уставшие гусеницы, плелись к машине. Мистер Хантер нёс уставшего Льюиса, а Мария не отпечатывалась от меня ни на секунду. Не смотря на её уверенно довольнейший вид, мне было как-то стыдно. Все смотрели на нас. Неожиданно для всех она остановилась.- Вильям, отвези Льюиса домой. Мы с Мисс Валери немного пройдёмся. Я позвоню тебе.- Будет сделано, мадам, - взрослый мужчина как будто приклонялся перед ней. Он аккуратно уложил малыша на заднее сидение и уехал.- Не поняла… - я чувствовала себя в беде. Кто-то получит сейчас. - Пошли пообедаем, хотя, возможно, уже и поужинаем. Я хочу разобраться в болезни твоей бабушки, - проснулась серьёзная Мария.- Я не приму от тебя такого… слишком много, – мне стыдно, что я не могу дать ей чего-то взамен. Кто я вообще? Нищеброд. - Касандра, ты в первую очередь будущий медик. Ты не должна задумываться о препятствиях. Твоя цель -вылечить больную. Плюс ко всему она - твоя бабушка. Какая разница, каким способом ты ей поможешь?! Не разочаровывай меня, – она злится. И да, она права. Я не могу думать о своей гордости в такой ситуации. - Хорошо. Только не в месте, где куча народу. Желательно, чтобы его там вообще не было, – опустив глаза, я пытаюсь не показывать своего положения. Мне стыдно, и, к сожалению, она видит это. Лучше бы я этого не говорила. По-моему, она была в восторге от мысли о нашем уединения.- Замечательно! У меня есть одно, как вы говорите, клёвое местечко, – с нежнейшей улыбкой она протягивает мне руку, и я, к своему огромному удивлению, робко беру её за руку. Мы шли практически молча, иногда она рассказывала интересные случаи из практики, также мы обсуждали книги и музыку. Невероятно, но в этом мы с ней были очень похожи. На улице начинало смеркаться. Город начинает обретать краски, оживать. Машины нескончаемой линией тянутся вдоль дороги. На улице довольно прохладно, и я непроизвольно вздрагиваю при каждом потоке холодного ветра. Мария, видимо, заметив это, остановила меня и, с привычной только ей лёгкостью, накинула на меня свой широкий шарф. - Замёрзла? - она смотрит на меня с такой нежностью. Видимо, я хорошо постаралась в прошлой жизни, раз стою тут с ней. Она медленно тянет за свисающие концы шарфа, и я уже стою прямо перед ней. Один резкий рывок и её тонкие губы накрывают мои, как мягкое одеяло. Её холодные руки почему-то становятся такими тёплыми и родными. Сейчас между нами нет похоти и страсти, только нежность и тепло. Оторвавшись от моих губ, она ласково целует меня в лоб, придерживая моё лицо мягкими ладонями. - Уже намного теплее, – слова вылетают сами по себе. Мозг в отключке. Через час мы уже поднимались по рыхлой лестнице старой пятиэтажки. Не очень-то и романтическое местечко. Перед входом на крышу, она закрыла мне глаза и начала направлять меня. Я сразу чувствую такую силу рядом, что все мои страхи умирают под потоком этой силы. Она будет рядом, будет защищать меня. Несколько шагов и сильный поток ветра, уже, на удивление, тёплого, развивает мои пряди волос. Когда она медленно убрала свои руки, я ещё пару минут не хотела открывать глаза. Но когда открыла, внутри меня что-то щёлкнуло. Маленькое пространство было обставлено так, будто тут жизнь течёт бурным потоком. Единственное живое место в этом заброшенном здании. Вдоль стены красовалось панно с рыдающей девочкой. По балкам и всем люкам развешаны гирлянды и фонарики. У стены стоял столик с кованными ножками и два мягких кресла. В углу высокого каменного бортика стоит небольшая палатка, обставленная мягкими игрушками и маленькими подушками. Похоже на убежище. - Добро пожаловать в мой мир. «Что? Что она говорит??» Увидев моё непонимание, она попыталась пояснить.- Я прихожу сюда иногда, что бы подумать. Пошли, кое-что покажу. Она схватила меня за руку и, как маленький ребёнок, хвастающийся своей комнатой, она повела меня в сторону палатки. В детстве я обожала их, поэтому эта идея мне понравилась. Когда мы очутились в её маленьком убежище, я сразу же заметила там фонарь, несколько книг и одеяло с подушками. Устроившись поудобнее и накрывшись одеялом, она обхватила колени и заговорила. - Первый раз я пришла сюда, когда мамин хахаль впервые домогался меня. Мои глаза вылезали из орбит, а она так спокойно это говорила, будто рассказывала, как ходила с матерью в парк аттракционов.- Что? – голос предательски дрожит.- Я ведь говорила тебе, что мой мир - это не роскошная одежда и рестораны. Это вечно работающая мать, вечно голодная сестричка и вечно домогающийся мамин хахаль. Мне было так страшно, я звала её. Знала, что она на работе, но всё ровно продолжала звать её. Впервые я увидела, как плачут пустые глаза. Она просто сидела и смотрела на меня так спокойно. На её лице не было не единой эмоции, только слёзы. Они капали не переставая, а я даже пошевелиться не могла. Невозможно, быть такого не может. - Когда это произошло? – все демоны внутри меня сговорились и решили спросить демонически хриплым голосом. - Мне было тринадцать. Мать была на работе, а он, как обычно, укладывал меня спать. Когда он поцеловал меня в лоб, я спокойно закрыла глаза и собралась уже засыпать. Я любила его как отца. Он хорошо к нам относился все 4 года, что был с нами. «Прошу, Мария не оправдывай этого ублюдка… умоляю». Во мне была такая буря. Я не могла заплакать в этот момент, ведь ей не нужны дополнительные сопли.- Честно говоря, я и не поняла сначала ничего. Сначала я просто испугалась, и испугалась так сильно, что боли толком и не чувствовала. Я пыталась не кричать, боялась, что разбужу Эмму, и он займётся и ей. Ей было всего девять. О, боже. Сволочь! Убила бы! Маленькую девочку… Да как он мог? Почему я не могу этого сказать? Я просто молча слушаю… смотрю на её улыбающееся и беззаботное лицо и понимаю, что вот вот оборвётся ниточка и она сломается. Медленно, как бы невзначай, хватаю её руку и крепко сжимаю. Она делает паузу и смотрит на меня. Тут её будто переключили, словно на старом телевизоре переключили канал. Лицо исказилось в болезненной гримасе и она просто на просто заревела. Слёзы капали градом. Она вцепилась в мою руку и в перерывах, лепетала что-то невнятное. - Год, Касандра… целый год. Он просто измывался над моим телом. Я уже перестала сопротивляется… я просто… просто лежала… как труп… холодная и измотанная…- А мать? Почему ей не сказала?! - наконец-то, голос прорезался. Я должна сказать ей что то, иначе замкнётся. - Говорила!…она слишком его любила… слишком, чтобы поверить собственной дочери… У-у-у-у… больно… так страшно и больно… не хочу! Я больше не хочу!У неё началась истерика, она выла и рыдала. Я крепко стиснула её в своих объятиях и начала гладить по волосам. Моя девочка, ей было так больно. Изверг, чтоб его кастрировали. - Милая, всё хорошо. Я рядом… т-ш-ш-ш… слышишь? Я всегда буду рядом, Мария. Никто не причинит тебе боль. С течением времени её перестало трясти. Она была как маленький запуганный котёнок, пытающийся вырваться на свет из тьмы. Под лёгкие покачивания и мои поглаживания она успокоилась и освободила мою руку. Рука посинела от такой давки, но я даже не заметила боли. Мне было намного больнее от того, что произошло с ней. Опухшей рукой убираю с её лица мокрые от слёз пряди и заправляю ей за ухо. Обняв крепче, нежно целую в лоб своё спящее чудо. Благо тут было так тепло, может из-за одеяла и утепления, а, может, из-за того, что произошло. Теперь я осознала, что несу за неё ответственность. За пару часов я стала взрослее вдвое.