Красно-белые волны в Царицыне и окрест. Волны последние

Как-то вечером к нам вновь зашёл Колька Букатин, ужинал с нами на улице под навесом, с энтузиазмом рассказывал как в хуторе устанавливается советская власть. Теперь все корабли в затоне были национализированы и бесплатно переданы рабочим. Для них комиссары создали судовой союз водников и на общем собрании выбрали им комиссара и заместителя.

– Вот как! – удивился я. – Думаешь, правильно отбирать чужое имущество?

– Не отбирать, ты что! – возмутился мой друг. – Имущество передали тем, кому оно по праву принадлежит – рабочим!

– Кто его покупал?

– Буржуи! На деньги, украденные у трудового народа!

– Нет! – возразил я. – Имущество покупали на деньги акционеров судовых компаний. Ты читал списки? Уверен, там люди самого разного происхождения. А что если и у тебя заберут имущество?

– А чего у меня забирать? – обрадовался Колька. – Ничего ж нет! С родителями живу.

– А если у родителей отнимут?

– Так зачем отнимать-то? Я сам отца уговорил. У нас же три дома, ты знаешь. В одном сами живём, а другие царицынским сдавали. Я убедил отца добровольно передать их совету депутатов. В одном разместили рабочий кооператив водников, в другом – больницу. Теперь он там сторожем работает.

– А что стало с Вашей лавкой?

– Отдали в продовольственный комитет. Тоже добровольно.

– Значит, ты больше в лавке не торгуешь? – задумчиво спросил я.

– Нет! Долой буржуазное прошлое! – замахал руками Колька.

– Подумай, Николай, когда ты был прав? Тогда, торгуя в лавке, или сейчас, создавая в хуторе коммуну?

– Конечно, сейчас!

– Сейчас ты также уверен в своей правоте, как и год назад, когда торговал в лавке! Не думаешь, что когда-нибудь наступит время и ты поймёшь, что сейчас ты снова ошибся?

– Ты что! – вновь замахал руками Колька. – Мы, большевики, для трудового народа стараемся, Тут ошибиться невозможно. Вон в апреле открыли библиотеку. Помнишь Марию Богуславскую? Сама предложила открыть в своём доме! Теперь бесплатно свои же книги даёт хуторянам читать. А мы ей жалование платим. Хочешь, отнеси свои. Всё польза будет для хутора. У тебя же в два раза больше, чем у неё.

– Ты прав, – согласился я. – Пожалуй, отнесу.

– В конце августа мы в брошенном доме сторожа затона открыли воскресную школу для детей рабочих судового союза, – продолжал хвастаться успехами мой друг. – Ты не поверишь – столько детишек пришло учиться, что пришлось искать помещение побольше!

– Нашли? – подозрительно спросил я, предчувствуя очередную экспроприацию.

– Нашли, – Колька смутился от моего строгого взгляда. – Забрали дом у хуторского врача Токарева.

– Зачем? Он же не буржуй! Простой врач. Весь хутор лечит.

– Так разбогател он на нашем здоровье! Зато у него в доме поместились целых пять классов да ещё место для клуба осталось!

– Откуда набралось столько детей?

– Так, – Колька снова смутился, – из Царицына привезли сирот.

– Из приютов?

– Нет.

– Откуда?

– Дети высланных буржуев. Рабочие затона взяли их на воспитание. Сейчас выписываем документы с фамилиями новых родителей.

Я разозлился.

– Ты понимаешь, что эти «высланные буржуи» были расстреляны?

– Не может быть!

– Поверь мне. Новые руководители Царицына, понаехавшие не весть откуда, теперь с ними не церемонятся: отбирают имущество и ставят к стенке. Кому повезёт – высылают. Но с детьми! Так что тебе привезли детей расстрелянных родителей.

Колька задумался.

– Ладно, спрошу у уездного комиссара. Но эти буржуи сами в нас стреляли! – вспомнил он. – В прошлом году, ещё до революции, мы, студенты реального училища, вышли на демонстрацию в сквере в Царицыне, так полицейский застрелил моего однокурсника Сергея Гончарова!

Мы помолчали.

– Слушай, давай записывайся к нам в футбольную команду! – сменил тему Колька. – Будем играть против ахтубинских и песчанских. И племяша бери с собой! Юрок, пойдешь вратарём?

В ноябре из школы и храма вынесли портреты императора и цесаревича, иконы и всю церковную утварь, заменив красным знаменем и портретом Ленина. А конце месяца с фронта в затон вернулся дивизион Волжской Военной флотилии. Пять кораблей всю осень вели бои на Нижней Волге. Вернулись только три.

Это же верная смерть!

Балашов. Саратовская губерния. Осень 1918-го.

Арестованные большевиками в Царицыне сотрудники Северо-Кавказского Военного округа Носович, Ковалевский, Кремков, Тарасенков и Садковский 16-го августа на пароходе «Гроза» под конвоем прибыли в город Балашов и были под охраной размещены в гостинице, но по городу им разрешалось перемещаться без сопровождения. Ждали приезда председателя Высшей Военной Инспекции Подвойского, чтобы начать следствие в его присутствии.