Красно-розовый город

Джерри развел в печке огонь поярче; поленья уютно потрескивали, выплевывая искры. Шум за стеной стихал – что это, добрый знак или дурной?

Джерри снова сидел на диване, проверяя оружие. Два автомата и еще две какие-то штуки вроде охотничьих карабинов с маленькими – на пять-шесть патронов – магазинами. Она подошла и остановилась перед ним. Киллер лежал как прежде, стискивая в руках ярко светящийся жезл.

– Он жив еще? – спросила она.

– Пока без изменений, – ответил Джерри, собирая автомат. – Я думаю, он пробудет в таком состоянии еще некоторое время, если, конечно, неприятель оставит нас в покое.

Она перешагнула через Киллера и села рядом с Джерри, для чего ей пришлось сдвинуть карабины.

– Покажи мне, как с ними обращаться, – попросила она.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Тебе доводилось стрелять?

Она взяла карабин – тот оказался неожиданно тяжелым. Наведя оружие на дверь, она быстро передернула затвор, загнав патрон в патронник. – Я жила на ранчо… гоферы, во всяком случае, меня боялись.

– Вот это женщина! – восхищенно щелкнул языком Джерри.

– А вот с этими «узи» я не знакома, – призналась она и рассмеялась, глядя на его удивленное лицо. – Но я достаточно поначиталась журналов в приемных у врачей, чтобы узнать их.

– Киллер пришел бы от тебя в восторг, – заявил он. – А может, и нет… он убежден, что идеальное оружие для женщины – это метелка для выколачивания пыли.

– Клио? Это его жена?

Он кивнул.

– Помнишь, что он просил передать ей? Что она была молодцом, не что он любит ее? Ей полагается поддерживать порядок в доме и быть в постели в тех случаях, когда он возвращается не слишком поздно. – В голосе его звучало ехидство, которого она не слышала раньше, когда он говорил о Киллере.

Почему все разговоры соскальзывают у них на Киллера? Интересно, какая она, эта Клио?

Он быстро показал ей, как стрелять из «узи» и перезаряжать их.

– Стреляй одиночными, – сказал он. – Очередями – только в самом крайнем случае. Стены тут, я думаю, пуленепробиваемые, поэтому возможен рикошет.

Тут погасла вторая лампа, и они остались сидеть в багровом полумраке.

Два окна светились матовыми прямоугольниками – фонарь на дворе все еще горел. По занавескам пробегали тени, но слишком неясные, чтобы разглядеть очертания.

Они посидели молча. Джерри уронил голову на руки. Нет, так дело не пойдет.

– А кто лежит в постели у Джерри Говарда, когда он возвращается домой не слишком поздно?

Он поднял голову и улыбнулся ей.

– Сам Джерри.

– Холостяк?

– Холостяк, – кивнул он. – Не девственник, но и до Киллера далеко.

– Все сорок лет?

– Ну, время от времени мне попадается рыбка, но я всегда выбрасываю ее обратно. Слишком уж я требовательный.

– Ну и каковы тогда твои требования, – допытывалась она, – что им так трудно соответствовать?

На улице сделалось совсем тихо.

Его зубы блеснули в багровом отсвете печного огня – разумеется, идеальные зубы.

– Не слишком высокая, – начал он, – поскольку я не уверен в себе и мне нужно ощущать некоторое превосходство. Разумеется, блондинка, но не слишком светлая, чтобы ее не преследовали другие мужчины – я уже сказал, что не очень уверен в себе. Музыкальная, поскольку я люблю музыку.

Увлекающаяся литературой – у меня тысячи книг, которые бы мне хотелось прочесть ей, а я люблю читать в постели.

– Это все, что ты делаешь в постели?

Он чуть не поперхнулся – она и не думала, что он такой застенчивый, – и если серьезно, она ни за что не осмелилась бы приставать к ему с этим, но сейчас это отвлекало их от другого. Им ничего не оставалось, кроме как разговаривать.

– Иногда я становлюсь ужасно нежным и пожевываю девушку за ухо, – ответил он, – или читаю ей Китса на сон грядущий. Им это нравится.

– Мне кажется, если им от роду пятьсот или шестьсот лет, это может слишком опасно возбуждать, – предположила она.

Он расхохотался; в глазах его плясали веселые искры.

– А какие требования предъявляешь ты к тому, кто придет на место Грэма?

Ферзевый гамбит? Ну что ж, принимается.

– Мужчина постарше, – ответила она.

– Неплохой выбор.

– Музыкальный, конечно. Хорошо начитанный.

– В особенности Китса?

Она поморщилась:

– Знаешь, что можешь сделать со своим Китсом?

– Мы оставим его Киллеру, – сказал он, и оба рассмеялись этому юмору висельника.

– Значит, у вас в Мере существуют браки? – спросила она, и он кивнул.

Она подумала немного. – Тогда секс, наверное, превращается в проблему? Не может быть, чтобы не превращался – как может брак длиться столетиями?

Неужели супруги не устают друг от друга?

Он устало откинулся на спинку дивана.

– На тот счет ничего сказать не могу. Наверное, обманы не так уж редки… не знаю. Ну, – добавил он немного тише, – если честно; то знай.

Сам способствовал иногда. Главное, без боязни заболеть или забеременеть.

Мера – идеальное место для занятий любовью. Это место, где мечты становятся явью, – продолжал он, прежде чем она успела придумать новый вопрос.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовалась она.

Он повернул голову и улыбнулся ей.

– В Мере становятся возможными вещи, невозможные где-либо еще. Стороны треугольника не сходятся… Тебе приходилось читать Гомера?