Красное бикини и черные чулки

— Да, Кошмаров — полная бездарь, — признала я со всей ответственностью, — и как раз этим он более всего и опасен. Почему? Объясняю. Помнишь нашу последнюю памятную встречу в прокуратуре, когда я принесла ему подброшенные тряпки? Что он тогда сказал? А то, что ему кажется слишком подозрительным наш интерес к этому делу. Практически без обиняков заявил: не суйтесь, куда вас не просят, а то пожалеете.

— И ты согласна? — Жанка пошла нервическими красными пятнами. — А как же тогда твой пресловутый профессионализм? Я и то знаю, что есть такой жанр — журналистское расследование называется!

— Уж молчала бы, специалистка! — цыкнула я на нее. — Ты уже втравила меня в одну аферу, хватит! Забыла, кто додумался сделать из Порфирия подсадную утку?

— Да, это я его подставила, — Жанка разыграла образцово-показательное покаяние, — ты права, раз уж я одна во всем виновата, то мне за все и отвечать.

— Прямо слезы наворачиваются! — отметила я Жанкин артистизм. — «Мне за все отвечать» — это очень впечатляет! Ну очень!

Жанка театрально потупилась и шмыгнула носом.

— Ты уверена, что эта… Коза… что-нибудь скажет? — осведомилась я нарочито равнодушным тоном.

Жанка исподлобья сверкнула глазами:

— Скажет, еще как скажет. Она же пугливая, как лань. Если ее чуть-чуть постращать…

Я подумала и выставила условие:

— В таком случае ты этим и займешься, а я подключусь к этой авантюре только после того, как появятся первые результаты.

По Жанкиному лицу можно было догадаться, что она с превеликим удовольствием уступила бы мне честь добывания первых результатов, но в милицейских застенках маялся ее разлюбезный, а не мой, и ей волей-неволей пришлось согласиться. Кроме того, мы обсудили время предстоящей операции и решили, что лучше всего подстеречь козу и пугливую лань в одном лице в конце трудового дня, когда, подхватив авоськи, она будет торопиться к своему молодому козлику. После чего поспешили на работу, с которой улизнули под благовидным предлогом дачи показаний следователю Кошмарову. В тот момент мы и понятия не имели, какая теплая встреча ожидает нас на службе.

* * *

О том, что мы влипли, я догадалась сразу, по одному только выражению лица попавшейся нам в коридоре Нонны.

— Где вы были? — посмотрела она на нас с укоризной. — Следователь приезжал, искал вас…

— Ка…кой следователь? — молниеносно осипла Жанка.

— Да все тот же. Из прокуратуры. Кошмаров, или как там его… Он уже уехал, а Краснопольский сказал: «Как только заявятся, сразу ко мне».

Ясное дело, после такого известия ноги у меня подкосились, даже мысль нелепая мелькнула, а не сбежать ли? Наверное, Жанка о том же подумала, потому что вдруг тихо попятилась назад.

Я попридержала ее за полу кургузой кацавейки и мстительно напомнила:

— Это ведь ты придумала свалить все на Кошмарова!

— Черт его принес, — заскулила Жанка. — Краснопольский нас порвет…

Дальше события развивались по самому неприятному для нас с Жанкой сценарию. По крайней мере поначалу. Распекая нас на все лады, Краснопольский гремел, как Зевс-громовержец. Аж стекла звенели.

Я, утратив первоначальный страх и смирившись со своей участью, мало вникала в содержание низвергаемых на наши повинные головы проклятий, целиком сосредоточившись на новом пиджаке Краснопольского. Красивом и модном пиджаке горчичного цвета, выгодно подчеркивающем его атлетические стати. Да уж, по части экипировки Краснопольский просто ас, чего не скажешь о его профессиональных навыках.

Нет, руководить он умеет. Во всяком случае, в том объеме, который негласно утвержден на нашем губернском уровне и подразумевает непременное умение подбирать галстуки в тон костюма и держать подчиненных на самом коротком поводке. Что касается журналистики как таковой, то к ней Краснопольский имеет весьма опосредованное отношение, но нисколечко по этому поводу не комплексует.

— Что молчите? — Головомойка перешла в следующую фазу. От нас с Жанкой требовались публичное признание собственной вины и жалкие слезные оправдания. Ну что-то типа: простите нас, пожалуйста, мы больше так не будем.

Я уже открыла рот, чтобы покаяться, но Жанка опять, как и в случае со следователем Кошмаровым, перехватила инициативу.

— Юрий Константиныч, — запричитала она, — вы вот нас ругаете… Конечно, заслуженно, потому что мы вас как бы немного обманули, но вы же не знаете причины, почему мы на это пошли… Все дело в том, что мы с Мариной Владимировной чувствуем себя виноватыми за ту передачу и теперь пытаемся провести журналистское расследование. Ведь это не возбраняется, такой жанр есть специальный… — Прямо переклинило ее на этом журналистском расследовании, честное слово.

— Какое еще расследование? — напрягся Краснопольский.

— Да самое элементарное! — Жанка была на редкость убедительна. — Ну вы же знаете, что Марине кто-то подбросил… м-м-м… эти вещи. Но они же не с неба свалились! Их наверняка приобрели в каком-нибудь из городских магазинов. Вот мы и прошлись по нескольким, чтобы узнать, был у них такой товар и кто его покупал.

— И что, узнали? — Краснопольский дал слабину и пошел на поводу у Жанки.