Красное дерево

...И есть в Москве, в Петербурге, в иных больших российских городах иные чудаки. Родословная их - имперская, а не царская. С Елизаветы возникло, начатое Петром, искусство - русской мебели. У этого крепостного искусства нет писанной истории, и имена мастеров уничто-жены временем. Это искусство было делом одиночек, подвалов в городах, задних каморок в людской избе в усадьбах. Это искусство существовало в горькой водке и в жестокости. Жакоб и Буль стали учителями. Крепостные подростки посылались в Москву и Санкт-Петербург, в Париж, в Вену, - там они учились мастерству. Затем они возвращались - из Парижа в санкт-петербург-ские подвалы, из Санкт-Петербурга в залюдские каморки, - и - творили. Десятками лет иной мастер делал один какой-нибудь самосон или туалет, или бюрцо, или книжный шкаф, - работал, пил и умирал, оставив свое искусство племяннику, ибо детей мастеру не полагалось, и племянник или копировал искусство дяди, или продолжал его. Мастер умирал, а вещи жили столетьем в помещичьих усадьбах и особняках, около них любили и на самосонах умирали, в потайные ящики секретеров прятали тайные переписки, невесты рассматривали в туалетных зеркальцах свою молодость, старухи - старость. Елизавета - Екатерина - рококо, барокко бронза, завитушки, палисандровое, розовое, черное, карельское дерево, персидский орех. Павел - строг, Павел - мальтиец; у Павла солдатские линии, строгий покой, красное дерево темно заполировано, зеленая кожа, черные львы и грифы. Александр - ампир, классика, Эллада. Николай - вновь Павел, задавленный величием своего брата Александра. Так эпохи легли на красное дерево. В 1861-ом году пало крепостное право. Крепостных мастеров заменили мебельные фабрики - Левинсон, Тонэт, венская мебель. Но племянники мастеров - через водку остались жить. Эти мастера теперь ничего не строят, они реставрируют старину, но они оставили все навыки и традиции своих дядей. Они одиночки, и они молчаливы. Они горды своим делом, как философы, и они любят его, как поэты. Они по прежнему живут в подвалах. Такого мастера не пошлешь на мебельную фабрику, его не заставишь отремонтировать вещь, сделанную после Николая первого. Он - антиквар, он - реставратор. Он найдет на чердаке московского дома или в сарае несожженной усадьбы, - стол, трельяж, диван - екатерининские, павловские, александровские - и он будет месяцами копаться над ними у себя в подвале, курить, думать, примеривать глазом, - чтобы восстановить живую жизнь мертвых вещей. Он будет любить эту вещь. Чего доброго, он найдет в секретном ящике бюрца пожелтевшую связку писем. Он - реставратор, он глядит назад, во время вещей. Он обязательно чудак, - и он по чудачески продаст реставрированную вещь такому-же чудаку-собирателю, с которым - при сделке он выпьет коньяку, перелитого из бутылки в екатерининский штоф и из рюмки - бывшего императорского алмазного сервиза.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1928 год.

Город - русский Брюгге и российская Камакура. Триста лет тому назад в этом городе убили последнего царевича династии Рюрика, в день убийства с царевичем играли боярские дети Тучковы, - и тучковский род жив в городе по сие время, как и монастыри и многие другие роды, менее знатного происхождения... - Российские древности, российская провинция, верхний плес Волги, леса, болота, деревни, монастыри, помещичьи усадьбы, - цепь городов Тверь, Углич, Ярославль, Ростов Великий. Город - монастырский Брюгге российских уделов и переулков в целебной ромашке, каменных памятников убийств и столетий. Двести верст от Москвы, а железная дорога - в пятидесяти верстах.

Здесь застряли развалины усадеб и красного дерева. Заведующий музеем старины здесь ходит в цилиндре, размахайке, в клетчатых брюках, и отпустил себе бакенбарды, как Пушкин, - в карманах его размахайки хранятся ключи от музея и монастырей, - чай пьет он в трактире, водку в одиночестве - в чуланной комнате, в доме у него свалены библии, иконы, архимандритские клобуки и митры, стихари, орари, поручи, рясы, ризы, воздухи, покровы, престольные одеяния - тринадцатого, пятнадцатого, семнадцатого веков, - в кабинете у него каразинское красное дерево, на письменном столе пепельница дворянская фуражка с красным околышем и белой тульей.