Красное и белое

Случилось всё это как раз под самый Новый Год, которого все, как и всегда, ждали с надеждой. Отец в тайне надеялся, что средний сын одумается и перестанет заниматься своим непутёвым лесным «бизнесом». И так он обрадовался, когда Фома сам вдруг уехал на ПМЖ в соседнее заморское королевство. Видимо, там с коррупцией был полный порядок, хотя леса, так себе.

Иван тоже на лучшее надеялся, но всё также в сердцах ругал царских советчиков за законы непонятные и лесу вредные, опасаясь, что в новом году ещё вдруг что-нибудь несуразное придумают.

Никаких надежд ни тешил только серый волк. Тоскливо выл он по ночам на яркую луну, вспоминая лихую молодость девяностых годов…

А тем временем в заморском королевстве вовсю шли приготовления к новогоднему празднеству. Не хватало только ёлки — самой настоящей, живой, из леса, а не из ближайшего супермаркета.

— Повелеваю, ёлку найти! — незамедлительно издал указ заморский король.

— Никак нет — тут же возразил ему главный Страж по лесному хозяйству. — Нет ёлок, одни сосны остались!

— Где? — возвопил король.

— В лесу, государь, в лесу!

— Кто посмел? — не утихал раздосадованный правитель.

А совсем недалеко от дворца на единственном в заморском королевстве рынке бойко шла торговля самыми настоящими живыми ёлками. Из леса. И заправлял всем этим Фома по прозвищу «Кащей». Он так громко кричал, зазывая потенциальных покупателей (видимо, на рекламу в местных СМИ опять поскупился), что его крик дошёл-таки до ушей королевской особы.

— В темницу его! — нервно потребовал заморский король.

— Казнить его! — дружно вторила ему королевская стража.

— А как же права человека и королевское слово? Что о нас подумают в Союзе Королей, в который мы так стремимся? — тут же возмутился кровожадностью собственной стражи, совсем уже было успокоившийся король. — Впрочем, утро вечера мудренее…

В полночный час в тайной комнате дворца состоялось тайное заседание тайной Гильдии королевских стражей. Живым Фому видеть никто не желал. На то были весьма веские причины.

— Появление Фомы нарушает естественно сложившийся баланс — заявил первый Страж — наше безбедное существование под угрозой!

— С его предпринимательской хваткой никакого леса для своих не останется — поддержал второй Страж.

Ещё долго дрожащими голосами перепуганные до смерти стражи перебирали варианты своего собственного спасения. До тех самых пор пока в третий раз не прокукарекал облезлый механический петух на шпиле королевской башни. Наступило утро.

А утром в тронный зал на королевский суд привели Фому. Бряцая тяжёлыми оковами, он ласково, почти по-отцовски, посмотрел на своих тюремщиков, смиренно ожидая их окончательного приговора.

— Учитывая, что вышеозначенный Фома по прозвищу «Кащей» — начал своё выступление первый главный Страж, — вместе с преданной ему командой менеджеров, по нашему личному поручению и участию весьма своевременно освободил лучшие сосновые леса государства от всякой еловой поросли и впредь также активно готов до пня вырубать ненужную обществу древесину, прошу ваше королевское величество назначить указанного господина Фому Кащея пожизненным президентом Королевского общества вольных дровосеков со всеми причитающимися ему привилегиями.

— Ну, что ж, быть по сему! — зевая, видимо, от столь давно привычного поворота событий, произнёс король, тоскливо подумав про себя: «Воистину — мафия бессмертна!».

И, удаляясь восвояси, мимоходом пожал Фоме руку со словами: «желаю успеха». Не заметив даже, как облегчённо вздохнули, в очередной раз, оставшиеся при своих должностях и головах королевские стражи.

Потом ещё долго доходили до престарелого отца слухи, что и в соседнем заморском королевстве с появлением там Фомы вроде всё стало даже лучше: никто лес больше не воровал, потому что всё делалось по закону. А по поводу того, что казна государственная как была, так и оставалась пустой, король тамошний тоже, похоже, особо не возражал…

Глава пятая и последняя

Впрочем, сказка наша не закончится, пока мы не узнаем, а что же стало с другими братьями? Старший сын тоже оказался не промах. Вместо хлипкой бабкиной избушки отстроил ей самый настоящий дворец, причём на четырёх куриных лапах сразу — для большей устойчивости. Чащу волшебную заповедную приватизировал (за услуги свои) и тут же заводик лесопильный отгрохал, дабы лес в той чаще никогда не выводился. Да, не сказал, пожалуй, самое главное — женился. И зовёт теперь свою нежданную удачу: «моя Ягуся». Чего ведь только не сделаешь ради процветания бизнеса!