Красное и зеленое

«Цель всех исследований Аркадия Ильина заключалась в том, чтобы заставить животных расти и развиваться не за счет поглощения уже готовых органических соединений — белков, углеводов и жиров, а за счет тех же простейших элементов природы, какими пользуется каждое живое зеленое растение, — за счет углекислоты воздуха, воды и некоторых минеральных солей, которые усваиваются в клетках зеленого растения при солнечном свете. Зеленые животные, не нуждающиеся в готовой органической пище, — вот что было конечной целью Ильина. По его мнению, можно в самый короткий срок создать мир полезных домашних и недомашних животных, которые будут кормить человечество, сами не нуждаясь при этом ни в кормах, ни в уходе. Солнечный свет и легкая подкормка солями азота, фосфора и калия — вот все, что потребуется новым зеленым животным для роста и жизни.

Я лично не был допущен к работам Ильина и поэтому не знаю деталей всех его опытов и исследований. Насколько я знаю, только сам Ильин и академик Максатов были единственными людьми, владевшими тайной нового открытия.

Вот все, что я имею сказать по вопросу о «веществе Ариль».

И.П. Терещенко».

Фон Ботцки отложил листы бумаги, откинулся в кресле и закрыл глаза. Нужно поразмыслить над этим странным делом.

Он был еще не стар, профессор биологии и химии Вильгельм фон Ботцки, полковник германской армии, начальник одного из отделов по научно-исследовательской работе вермахта. На вид ему можно дать лет пятьдесят — пятьдесят пять. Широколицый, отяжелевший, как большинство людей, десятилетиями ведущих сидячий образ жизни, он действовал всегда неторопливо и продуманно. Даже походка его, величаво-медленная, но уверенная, подчеркивала в нем эту черту характера.

В штабе корпуса и среди сослуживцев по штатской работе фон Ботцки слыл умницей. Когда Гитлер пришел к власти, ученый вместе со своими друзьями на какое-то время занял выжидательную позицию. «Посмотрим, что скажет и сделает этот одержимый человек». Они считали, что наука от политики так же далека, как некая Альфа Центавра от нашей планеты. Жизнь показала, что друзья фон Ботцки и сам он глубоко заблуждались.

Началась война. Институт биохимии, где работал фон Ботцки, стал регулярно получать заказы, от которых у сотрудников института голова пошла кругом. Опыты с органическими ядами, изучение быстроразмножающихся насекомых, работа над гербицидами, способными убивать растения, — вот чем стал заниматься институт. Многие ученые тогда же покинули институт, скрылись, эмигрировали. Фон Ботцки не был в их числе. Он вздыхал, раздумывал, что-то в меру критиковал, но упорно держался за свою должность, обеспечивающую ему спокойную жизнь в хорошем доме.

Как-то так получилось, что профессор даже не удивился, увидев в стенах института людей в военной форме; он испытывал лишь небольшие угрызения совести, когда его приглашали на совещания, где разбирали военно-прикладные вопросы науки. «Что поделаешь?» — говорил он самому себе и, чтобы не прослыть невеждой, в меру сил и знаний помогал разрешать эти вопросы и постепенно становился своим человеком у военных.

А затем мобилизация, чин полковника, мундир, два ордена и уж вовсе благоустроенная жизнь, особый почет и внимание. И вот последнее: его назначили начальником специального научного учреждения, в котором были насильно собраны десятки ученых из разных стран Европы.

Фон Ботцки развернулся. В его руки были переданы сотни патентов на открытия и изобретения, украденные в разных странах; в кабинетах работали выдающиеся специалисты, за которыми помощники профессора буквально охотились по всей Европе. Заманчивые идеи. Блестящие виды на будущее. Великолепные открытия! Кому? Зачем?..

На это Вильгельм фон Ботцки научился отвечать без запинки, усвоив строй мыслей своих высоких покровителей: «На благо великой германской нации».