«Красное Колесо» Александра Солженицына. Опыт прочтения

История растёт как дерево живое. И разум для неё топор, разумом вы её не вырастите. Или, если хотите, история – река, у неё свои законы течений, поворотов, завихрений. Но приходят умники и говорят, что она – загнивающий пруд, и надо перепустить её в другую, лучшую, яму, только правильно выбрать место, где канаву прокопать. Но реку, но струю прервать нельзя, её только на вершок разорви – уже нет струи. А нам предлагают рвать её на тысячу саженей. Связь поколений, учреждений, традиций, обычаев – это и есть связь струи.

(А-14: 42)[1]

Так наставляет отправляющихся на войну юношей «звездочет» Варсонофьев, чей голос здесь сливается с авторским. А вот о чем думают один из этих юношей (Саня Лаженицын) и десять дней назад впервые встреченная им девушка (Ксенья Томчак), сразу поверившие, что они – суженые. Так счастливо и полно поверившие, что их мысли (или речи?) нельзя разделить. Как и отделить от сплавившихся воедино голосов персонажей (чьи прототипы – родители автора) объемлющий их голос самого Солженицына:

Война, – но от любви, от веры в продолжение нашей жизни – такая крепость!

Есть ли что-нибудь на свете сильнее – линии жизни, просто жизни, как она сцепляется и вяжется от предков к потомкам?

(А-17: 156)

Многие положения этой книги оформились в ходе подготовки и чтения спецкурса о творчестве Солженицына в Тартуском университете (2001) и общих историко-литературных курсов в Российской академии театрального искусства (ГИТИС) и в Государственном университете – Высшей школе экономики (отделение политической и деловой журналистики). Некоторые разработанные в книге темы легли в основу докладов, прочитанных на Международной конференции к 90-летию А. И. Солженицына «Путь А. И. Солженицына в контексте большого времени» (Москва, 2008), Лотмановском семинаре (Тарту, 2009), Международном коллоквиуме «Наш современник Александр Солженицын» (Париж, 2009). Я признателен всем коллегам и студентам, что слушали мои лекции и доклады, задавали вопросы, участвовали в обсуждениях.

Моя книга не была бы написана, если бы на протяжении долгих лет мне не довелось разговаривать о Солженицыне (конечно, не только о «Красном Колесе», но и о других его сочинениях, его судьбе, его миссии, его месте в истории России и русской литературы) с очень разными людьми. В первую очередь, с моими родителями – Лидией Петровной Соболевой (1924–1998) и Семеном Ароновичем Немзером (1923–2007). От них я узнал о том, что есть такой писатель; они предложили то ли восьми-, то ли девятилетнему мальчику прочитать рассказ «Захар-Калита» («Ведь тебе интересна история?»); с ними быстро, страницы передавая (а как иначе?) читал самиздатскую машинопись романа «В круге первом»; с ними переживал ужас от высылки Солженицына и вырезал из газет лживые заметки, клеймящие «литературного власовца» (сходный комплект вырезок отец собрал о «деле Пастернака»; сохранились оба); с ними слушал по «Немецкой волне» сквозь треск глушилок главы «Архипелага…»; с ними (особенно подолгу с мамой) обсуждал уже в другую эпоху «Красное Колесо».