Красное колесо. Узел 2. Октябрь Шестнадцатого. Книга 2

Высылка на Запад прервала работу над «Красным Колесом» почти на весь 1974 год. Но Цюрих представил богатые архивные материалы и прямые наблюдения, расширившие замысел ленинских глав, которые, вместе с главами «Марта Семнадцатого», Третьего Узла, были окончены в марте 1975 и тою же осенью изданы отдельной книгой, «Ленин в Цюрихе» (Paris: YMCA-press, 1975). Предполагалось включить в это издание и главу о Шляпникове, законченную ещё в СССР, но решено было оставить в сборнике лишь заграничное действие.

В 1975–1979 найдено немало добавлений и уточнений к «Октябрю» – по материалам эмигрантских печатных изданий, зарубежных русских хранений и мемуаров участников событий, присланных автору, – и в конце 1979, в 1980 многие главы дописаны и переработаны. Добавочно написаны главы о царской семье, прежде не предполагавшиеся (64, 69, 72).

В 1978–1980 несколько глав из «Октября» были напечатаны в «Вестнике РХД» № 126–132 (главы 62, 65, 71, 7, 41, 26, 64, 69); в 1984 глава о Шляпникове (63) появилась в парижской «Русской мысли» (1 ноября 1984, № 3541).

Последняя редакция Узла выполнена в процессе набора в Вермонте в 1982–83.

Полный текст «Октября Шестнадцатого» опубликован впервые в 20-томном Собрании сочинений А. И. Солженицына, тома 13 и 14 (Вермонт – Париж: YMCA-press, 1984). На родине отдельные главы из «Октября Шестнадцатого» первым напечатал журнал «Наше наследие» (1989, № 5 и 6), полный текст Второго Узла воспроизведен в 1990 году журналом «Наш современник» (№ 1 – 12). В книжном издании «Октябрь Шестнадцатого» появился в 1993 году в составе репринтного воспроизведения «Красного Колеса» (Историческая эпопея в 10 т. – М.: Воениздат, 1993–1997; тома 3 и 4).

В настоящем 30-томном Собрании сочинений печатается 2-я (последняя прижизненная) редакция «Красного Колеса», предпринятая автором в 2003–2005 годах.

Н. Солженицына

Земной удел

Заметки об «Октябре Шестнадцатого»

Из четырех Узлов «Красного Колеса» «Октябрь Шестнадцатого» более всех близок тому литературному жанру, что обычно именуется «романом». Во избежание недоразумений оговорюсь: речь идет не о той или иной литературоведческой концепции, в рамках каждой из которых термин получает свое толкование, и не о солженицынской «поэтике жанра», согласно которой: «Повесть – это то, что чаще всего у нас гонятся назвать романом: где несколько сюжетных линий и даже почти обязательная протяжённость во времени. А роман (мерзкое слово! нельзя ли иначе?) отличается от повести не столько объёмом, и не столько протяжённостью во времени (ему даже пристала сжатость и динамичность), сколько захватом множества судеб, горизонтом огляда и вертикалью мысли».[1] Хотя воззрения Солженицына (как и всякого большого писателя) на природу литературы вообще и собственных сочинений в особенности весьма важны, просто «отменить» бытовое словоупотребление они не могут. Меж тем в обыденном читательском сознании слово «роман» ассоциируется с «частными», в первую очередь – любовно-семейными, коллизиями, в большей или меньшей мере сопряженными с проблематикой социально-исторической и/или философской.

Сразу подчеркну: основной темой «Октября Шестнадцатого», как и всего «повествованья в отмеренных сроках», остается судьба России, настигнутой и растерзанной революцией. О ее пришествии (случившемся, по разумению автора, как я старался показать в статье об «Августе Четырнадцатого», задолго до февральско-мартовского бунта в Петрограде – по сути, в тот роковой миг, когда Россия вверзилась в ненужную и бесперспективную, обрекающую народ на истребление Первую мировую войну) Солженицын не дает читателю забыть ни в одной главе. Глухой устрашающий гул истории, почти не слышный одним персонажам, ставший для других «привычным» и даже тешащим душу, но, по сути, незначимый, никаких реальных перемен не сулящий, всерьез тревожащий третьих и зовущий их к каким-то действиям (по большей части – опрометчивым), ощущается читателем буквально в любой точке Второго Узла. Именно что в любой, а не только в главах обзорных (7 – история полувекового нарастающего противоборства власти и общества; 19 – политическая хроника 1915 года; 62 – очерк о Прогрессивном блоке и последней причине катастрофы, продовольственной петле, стянувшейся на горле России; сравните главу 3 следующего Узла, которая так и называется – «Хлебная петля»), посвященных наиболее приметным событиям сонной осени 1916 года (беспорядки на грани погрома на Выборгской стороне – 26; снятие локаута и отмена воинского набора рабочих – 63; заседания Государственной Думы 1 и 3–4 ноября – 65, 71) или конкретным политикам, общественным деятелям и революционерам (Козьма Гвоздев и «рабочая группа» – 31; Гучков – 40–42; Ленин – 37, 43–44; Ленин и Парвус – 47–50; Шляпников – 63; царская чета – 64, 69, 72).