Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 1

А рабочие «Старого Парвиайнена» будто бы требовали и большего: «Сместить Временное правительство!»

А «Известия» печатали – самыми крупными буквами.

И что ж это за новый стиль такой? – почему случайная сходка берётся направлять правительство Великой России?

И вот, при всей деликатной шаткости положения министра иностранных дел, вчера, 13-го числа, раскрыл Павел Николаевич утренние газеты – и глазам не поверил. Повсюду напечатано: «Как стало известно, Временное правительство в настоящее время подготовляет ноту, с которой оно в ближайшие дни обратится к союзным державам и в ней подробно разовьёт свой взгляд на задачи и цели войны».

Как ужалили Павла Николаевича, не умел подскакивать, но подскочил: да кто ж это за него распорядился? да что ж это за подлость такая? что за невиданные политические приёмы?

Вспомнил: на Контактной комиссии вечером 11-го появившийся Чернов разливался о своих европейских впечатлениях, и что там никто не знает о нашей декларации 27 марта, так хорошо бы повторить это в ноте, в Европе, мол, будет очень благожелательно принято. И Милюков тотчас же отрезал, что он не хуже знает западное настроение; что такая нота вызвала бы не сочувствие, но тревогу среди союзников: будут слухи, что Россия готовится разорвать союз. Но черновское «Дело народа» стало подкипячивать – ноту! ноту! – какой-то аноним.

Но кто ж это дал сообщение? – из правительства??

Покатил Павел Николаевич в Мариинский, выяснять. Набоков уже и разведал: это Керенский!

Ах, мерзавец! Еле высидев заседание, при конце Милюков ледяно спросил: кто дал прессе это коммюнике?

Львов? – ничего не знает.

Керенский, чуть-чуть смутясь, но дерзко: он не отвечает за форму, в которой пресса передала его слова, но при сложившихся обстоятельствах такое сообщение было необходимо.

Да каков же наглец! Всё так же ледяно (а сам клокотал) Павел Николаевич сказал князю Львову, что немедленно подаёт в отставку, если Керенский тотчас же не опровергнет. И началась буря. И даже в оппозиционной «семёрке» все от Керенского отшатнулись, находя его приём неприличным. И Керенский, кусая губы, впервые ощутил себя «заложником», каким всё время хвастал, – и по телефону из набоковского кабинета передал в телеграфное агентство опровержение.

И сегодня – оно тоже во всех газетах.

Но – что подумают союзники? Что подумает Россия? На одном таком странном опровержении тоже долго не продержишься.

И заметил Павел Николаевич: министры осудили Керенского только за форму вмешательства в чужое ведомство, а по сути – они хотели уступить и ноту послать, ещё под этим давлением «рабочих резолюций».

И совсем не уступить – стало невозможно и для Милюкова. Какую-то ноту, какую-то ноту… а придётся посылать.

Но ощущал он: как это не вовремя! Если в марте союзники ещё думали, что мы сами справимся со своими затруднениями, – то теперь они уже жёстче приглядываются к нам. И хотя Милюков ну совсем же не был чувствительным человеком – но больно ему было представлять, как же союзники разочаруются в нас!

ДОКУМЕНТЫ – 9

14 апреля

ФРАНЦУЗСКИЙ МИНИСТР ТОМА ИЗ ПЕТРОГРАДА – ВО ФРАНЦУЗСКОЕ МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ

Телеграмма, шифровано

…Ни судьбе войны, ни судьбе Альянса ничто не угрожает. Я умоляю, чтобы не волновались… Все те, кто находятся в контакте с революционной армией, подтверждают, что постепенно происходит реальное улучшение положения… Революционный патриотизм может и должен проявиться…

ДОКУМЕНТЫ – 10

14 апреля

ГЕРМАНСКИЙ СТАТС-СЕКРЕТАРЬ ЦИММЕРМАН —

ПОСЛУ В БЕРНЕ РОМБЕРГУ

Шифровано

Генерал Людендорф согласен пропускать через наши линии Восточного фронта русских эмигрантов, до сих пор сопровождавшихся через Стокгольм, – с тем, чтобы они вели мирную пропаганду непосредственно в армии. Если бы нашлись готовые к тому, то можно было бы сделать такую попытку.

21

Заботы ИК. – Опасность выборов отдельного гарнизонного бюро. – В ИК уже 90 человек. – Текучка Исполкома в отсутствие головки. – Сорвать отдельный Военный съезд! – Не дать арестовать Ленина. – Борьба вокруг выбора бюро ИК. – Скандал вокруг Стеклова.